世の中に長恨歌といふ文を、物語に書きてある所あなりと聞くに、いみじくゆかしけれど、え言ひ寄らぬに、さるべきたよりをたづねて、七月七日言ひやる。
Я прослышала, что в одной семье есть переделанный на лад повестей свиток «Песни бесконечной тоски»[52], но хотя мне очень хотелось на него взглянуть, я не смела высказать своё желание, только в седьмой день седьмого месяца нашёлся повод написать этим людям[53].
ちぎりけむ
昔の今日の
ゆかしさに
天の川波
うち出でつるかな
昔の今日の
ゆかしさに
天の川波
うち出でつるかな
ちぎりけむ
むかしのけふの
ゆかしさに
あまのかはなみ
うちいでつるかな
むかしのけふの
ゆかしさに
あまのかはなみ
うちいでつるかな
Любовные обеты старины…
Сегодня день особенный, желанный,
Волна Реки Небесной плещет и манит
Открою вам и я моё желанье
Всё знать о клятвах дней былых.
Сегодня день особенный, желанный,
Волна Реки Небесной плещет и манит
Открою вам и я моё желанье
Всё знать о клятвах дней былых.
立ち出づる
天の川辺の
ゆかしさに
常はゆゆしき
ことも忘れぬ
天の川辺の
ゆかしさに
常はゆゆしき
ことも忘れぬ
たちいづる
あまのかはべの
ゆかしさに
つねはゆゆしき
こともわすれぬ
あまのかはべの
ゆかしさに
つねはゆゆしき
こともわすれぬ
К долине Реки Небесной
И наши сердца влекутся —
Свой обычай мы позабудем
И повесть любви печальной
Нынче тебе откроем.
И наши сердца влекутся —
Свой обычай мы позабудем
И повесть любви печальной
Нынче тебе откроем.
その十三日の夜、月いみじくくまなくあかきに、みな人も寝たる夜中ばかりに、縁に出でゐて、姉なる人、空をつくづくとながめて、「ただ今、行方なく飛び失せなばいかが思ふべき。」と問ふに、
Тринадцатого дня того же месяца вечер был очень ясный, без единого облачка, луна сияла. Заполночь, когда все в доме уже спали, мы сидели на открытой веранде, и сестра, отрешённо глядя на небо, спросила меня: «А если бы я сейчас улетела и пропала неведомо где, что бы ты почувствовала?»
なま恐ろしと思へるけしきを見て、ことごとに言ひなして笑ひなどして聞けば、傍らなる所に、前駆追ふ車止まりて、
Увидев по моему лицу, что я напутана, она заговорила о других вещах, смеялась и была весела. Возле соседнего дома в это время остановилась карета, сопровождаемая глашатаем, и оттуда позвали:
呼びわづらひて、笛をいとをかしく吹きすまして、過ぎぬなり。
Устав звать, заиграли на флейте, причём очень искусно, а после этого удалились.
笛の音の
ただ秋風と
聞こゆるに
などをぎの葉の
そよと答へぬ
ただ秋風と
聞こゆるに
などをぎの葉の
そよと答へぬ
ふゑのねの
ただあきかぜと
きこゆるに
などをぎのはの
そよとこたへぬ
ただあきかぜと
きこゆるに
などをぎのはの
そよとこたへぬ
Звуки флейты —
Ты слышишь? —
Совсем как ветер осенний.
Но отчего же мискант
Не шелестит приветно?
Ты слышишь? —
Совсем как ветер осенний.
Но отчего же мискант
Не шелестит приветно?
をぎの葉の
答ふるまでも
吹き寄らで
ただに過ぎぬる
笛の音ぞ憂き
答ふるまでも
吹き寄らで
ただに過ぎぬる
笛の音ぞ憂き
をぎのはの
こたふるまでも
ふきよらで
ただにすぎぬる
ふゑのねぞうき
こたふるまでも
ふきよらで
ただにすぎぬる
ふゑのねぞうき
Не дождавшись, пока отзовётся
Тот мискант Оги-но Ха,
Флейта звучать перестала,
Мелодию оборвала —
Было в музыке мало чувства!
Тот мискант Оги-но Ха,
Флейта звучать перестала,
Мелодию оборвала —
Было в музыке мало чувства!
かやうに明くるまでながめあかいて、夜明けてぞみな人寝ぬる。
Вот так мы просидели всю ночь до самого рассвета, и легли спать, когда уже наступило утро.
そのかへる年、四月の夜中ばかりに火の事ありて、大納言殿の姫君と思ひかしづきし猫も焼けぬ。
На следующий год в четвёртую луну, приблизительно в полночь, в нашем доме случился пожар, и кошка, которую мы считали дочерью Советника и так берегли, тоже сгорела.
「大納言の姫君。」と呼びしかば、聞き知り顔に鳴きてあゆみ来などせしかば、
Из-за того, что она, бывало, на зов: «Госпожа дочь Советника!» — тут же являлась и с понимающим видом мяукала,
父なりし人も、「めづらかにあはれなることなり。大納言に申さむ。」などありしほどに、
даже отец говаривал: «Очень трогательно, на редкость! Расскажу, пожалуй, господину Советнику…»
ひろびろともの深き、み山のやうにはありながら、花紅葉のをりは、四方の山辺も何ならぬを見ならひたるに、たとしへなくせばき所の、庭のほどもなく、木などもなきに、いと心うきに、向ひなる所に、梅、紅梅など咲き乱れて、風につけて、かかへ来るにつけても、住みなれしふるさとかぎりなく思ひ出でらる。
Прежний наш дом был просторный, и хоть стоял на отшибе, словно в лесу, зато когда приходила пора сакуры или осенних клёнов, вид был не хуже, чем на склонах окрестных гор. Ни в какое сравнение не шло наше новое жилище: тесно, ничего похожего на сад, ни деревца, — настолько безрадостно, что когда из усадьбы напротив ветер доносил аромат цветущих слив (а там цвели вперемежку и красные, и белые), я без конца вспоминала мой родимый дом, такой привычный и дорогой сердцу:
[53] …только в седьмой день седьмого месяца нашелся повод написать этим людям — день праздника Танабата, когда, по преданию, единственный раз в году встречаются звезды-супруги Волопас (Альтаир) и Ткачиха (Вега). Праздник пришел в Японию из Китая, он упоминается и в «Песне бесконечной тоски».