「道心あらば、住む所にしもよらじ。家にあり、人に交はるとも、後世を願はんに難かるべきかは。」といふは、さらに後世知らぬ人なり。
Тот, кто утверждает, что если Учение у тебя в душе, то неважно, где ты живешь; что можно жить в миру, и это не будет помехой на пути к будущей жизни,-не имеет никакого понятия о будущей жизни.
げには、この世をはかなみ、かならず生死をいでむと思はむに、何の興ありてか、朝夕君に仕へ、家を顧みるいとなみの勇ましからん。
Действительно, могут ли у тебя появиться какие-то мирские стремления и до того ли тебе, чтобы с утра до вечера служить господину и печься о доме своем, когда ты непрестанно думаешь о бренности мира сего и о том, чтобы непременно переступить границу между жизнью и смертью?
心は縁にひかれてうつるものなれば、しづかならでは道は行じがたし。
Когда же не ведаешь покоя от сует, трудно следовать Учению, ибо влекомые окружающим помыслы легко меняются.
そのうつはもの、昔の人に及ばず、山林に入りても、飢ゑを助け、あらしを防ぐよすが、なくてはあられぬわざなれば、おのづから、世をむさぼるに似たることも、
По своим достоинствам современникам нашим далеко до древних. Поскольку даже, сокрывшись в горах, они не могут не испытывать чувство голода и нуждаются в защите от непогоды, то вполне естественно кажется, будто они алчут мирского.
さればとて、「そむけるかひなし。さばかりならば、なじかは捨てし。」などいはんは、むげのことなり。
Но рассуждения о том, что «нет смысла в уходе от мира – а если это так, то зачем я его покинул?» – кажутся мне безрассудными.
さすがに、一度道に入りて、世をいとはん人、たとひ望みありとも、勢ある人の、貪欲多きに似るべからず。
Безусловно, человек, который только что ступил на Путь и ненавидит мирскую суету, даже если он еще полон желаний, не должен в избытке алчности напоминать знатного вельможу.
紙の衾、麻の衣、一鉢のまうけ、藜の羹、いくばくか人の費えをなさん。
Заботы его не должны идти далее бумажного одеяла, полотняных одежд, приготовления чашки похлебки да супа из лебеды.
形に恥づる所もあれば、さはいへど、悪にはうとく、善には近づくことのみぞ多き。
И хотя он из-за чего-то стыдится своего вида, у него гораздо больше такого, что отдаляет дурное и приближает хорошее.