Весна
276
Лето
119
Осень
337
Зима
129
Любовь
603
Благопожелания
59
Странствия
88
Разлука
67
Скорбь
105
Буддийское
0
Синтоистское
0
Разное
208
Иное
0
玉尅春
内乃大野尓
馬數而
朝布麻須等六
其草深野
たまきはる
うちのおほのに
うまなめて
あさふますらむ
そのくさふかの
На сверкающих яшмой широких полях Утину,
В ряд построив коней,
Выезжает охотиться он поутру,
И, наверное, кони безжалостно топчут
Эти густо заросшие свежей травою поля…

山越乃
風乎時自見
寐<夜>不落
家在妹乎
懸而小竹櫃
やまごしの
かぜをときじみ
ぬるよおちず
いへなるいもを
かけてしのひつ
Прилетевший с гор холодный ветер
Дует необычною порой…
Каждой ночью, спать ложась в разлуке,
О любимой, что осталась дома,
Полон я заботы и тоски!

熟田津尓
船乗世武登
月待者
潮毛可奈比沼
今者許藝乞菜
にぎたつに
ふなのりせむと
つきまてば
しほもかなひぬ
いまはこぎいでな
В Нигитацу в тот час, когда в путь
Собирались отплыть корабли
И мы ждали луну,
Наступил и прилив…
Вот теперь я хочу, чтоб отчалили мы!
* Песня сочинена принцессой Нукада в 661 г., когда Саймэй отправлялась в военную экспедицию для покорения Сираги — одного из трех княжеств Кореи, и Нукада, бывшая в свите императрицы, сложила перед отплытием эту песню (МС).
莫囂圓隣之
大相七兄爪謁氣
吾瀬子之
射立為兼
五可新何本
ゆふつくの
あふぎてとひし
わがせこが
いたたせりけむ
いつかしがもと
На ночную луну
Подняла я свой взор и спросила:
“Милый мой
Отправляется в путь,
О, когда же мы встретимся снова?”
* Есть много вариантов расшифровки песни; приведен наиболее древний, приписываемый Сэнгаку (XIII в.).
* Появление образа луны в М. во многих песнях приписывают влиянию китайской поэзии. В народных японских песнях основное внимание уделяется солнцу, облакам, ветру, дождю — всему тому, от чего зависит урожай. Из М. образ луны перешел в японскую классическую поэзию Х—XIII вв., где получил широкое хождение в песнях осени, любви, разлуки.
* [А.С.] А. Вовин считает, что первые две строки кодируют старокорейский с аналогичным данному переводу смыслом.
君之齒母
吾代毛所知哉
磐代乃
岡之草根乎
去来結手名
きみがよも
わがよもしるや
いはしろの
をかのくさねを
いざむすびてな
О, долог будет ли твой век
И мой, я знать хочу!
В Ивасиро, где скалы долговечны,
Завяжем на холме
На счастье стебли трав!
* “Завяжем на холме на счастье стебли трав!” — имеется в виду старинный народный обычай (куса-мусуби) “завязывание трав” или (кусанэ-мусубу) “завязывание корней трав” (стеблей, ветвей деревьев), сопровождавшееся молением об исполнении желания (о благополучном пути, о долгой жизни или, как здесь, — о неизменной любви) и т. п. Первоначально, по-видимому, молили о долголетии и завязывание было магическим актом: не дать душе уйти из тела, — потом оно стало молением о счастье вообще, о благополучном пути и т. п.
* Про холм

TODO:MAP:33.7845803,135.2706773,19
吾勢子波
借廬作良須
草無者
小松下乃
草乎苅核
わがせこは
かりほつくらす
かやなくは
こまつがしたの
かやをからさね
Мой любимый
Мастерит шалаш,
Если мало будет тростника,
Под сосною маленькою здесь
Накоси траву, прошу тебя!
* Шалаш (карио) (см. п. 7, временный приют).
* Песня сложена во время путешествия (МС).

渡津海乃
豊旗雲尓
伊理比<紗>之
今夜乃月夜
清明己曽
わたつみの
とよはたくもに
いりひさし
こよひのつくよ
さやけくありこそ
Над водной равниной морского владыки,
Где знаменем пышным встают облака,
Сверкают лучи заходящего солнца…
Луна, что появится ночью сегодня,
Хочу, чтобы чистой и яркой была!
* Песня идет под заголовком предыдущей в виде каэси-ута, но, как явствует из содержания, является самостоятельной (на что указывают и все комментарии).
綜麻形乃
林始乃
狭野榛能
衣尓著成
目尓都久和我勢
へそかたの
はやしのさきの
さのはりの
きぬにつくなす
めにつくわがせ
Как осенние хаги, растущие в поле,
У самой опушки лесов в Хэсогата,
Оставляют узоры на шелковой ткани,
Так все время стоит пред моими глазами
Неотступно мой милый!
* Заголовок песни в тексте соединен с заголовком песни 17 (Нукада-но окими Оми-но куни-ни кудариси токи цукурэру ута, Иноэ-но окими сунавати котауру ута). Для удобства читателя в переводе мы перенесли его к песне 19, к которой он непосредственно относится. Он вызывает сомнение у комментаторов, ибо “котауру ута” — “ответная песня”, “песня, сложенная в ответ”— на первый взгляд не имеет отношения к предыдущим песням и написана от лица женщины, к тому же неизвестной.
* Хаги (Lespedeza bicolor) — один из семи осенних цветов, постоянный образ осени. Цветет мелкими цветами красноватого и лилового цвета. В песне упоминается старинный способ окрашивания материи. Цветы хаги употреблялись для этой цели особенно часто.

茜草指
武良前野逝
標野行
野守者不見哉
君之袖布流
あかねさす
むらさきのゆき
しめのゆき
のもりはみずや
きみがそでふる
Иду полями нежных мурасаки,
Скрывающих пурпурный цвет в корнях,
Иду запретными полями,
И, может, стражи замечали,
Как ты мне машешь рукавом?
* Мурасаки (Lithospermum erythrorhizon) — многолетняя трава, цветет мелкими белыми цветами, похожими на фиалки, корень ее употреблялся для окрашивания тканей в фиолетовый цвет с красноватым оттенком (мурасаки), отсюда название травы, и считался ценным красителем, ее специально разводили на участках, куда вход посторонним был запрещен (МС). Здесь поля мурасаки служат аллегорией чужой собственности.
* Запретные поля (симэну) — поля, оцепленные священными рисовыми веревками в знак запрета ступать на них посторонним.
* В “Кодзики” (712 г.) в одном из древних мифов говорится о, том, как богиня солнца Аматэрасу, разгневавшись на своего брата Сусаноо, спряталась в небесную пещеру, и мир погрузился во тьму. Восторжествовали злые силы, и появились всевозможные беды. Тогда боги стали совещаться, как вызволить богиню из пещеры, и пытались различными магическими актами воздействовать на нее. Наконец, богиня Удзумэ, известная своим безобразием, стала плясать перед пещерой, сбрасывая с себя одежды. И тут боги разразились громким хохотом. Богиня солнца, удивившись, что в ее отсутствие боги веселятся, из любопытства вышла из пещеры, и в этот момент два бога, стоявшие у входа в пещеру, закинули ей за спину рисовую веревку и, преградив вход в пещеру, не дали скрыться богине солнца. Они сохранили таким образом для мира солнечный свет и спасли от гибели все живущее. Поэтому веревка из рисовой соломы, завязанная жгутом, стала знаком запрета, ограждающим от злых сил, от беды. Ею огораживали от посторонних лиц рисовые поля, а позднее она стала просто символом собственности.
* Махать рукавом (содэ фуру) — постоянный образ в песнях любви в М.; служит любовным знаком, выражает призыв и прощальный привет при разлуке. В старину рукава одежды были узкими и длинными и махали обычно свешивающейся частью рукава.
* Вся песня построена на аллегории, здесь — намек и на скрываемую любовь, и на то, что она запретна, и на то, что окружающая свита замечает отношения Нукада и Тэмму.

河上乃
湯津盤村二
草武左受
常丹毛冀名
常處女煮手
かはのへの
ゆついはむらに
くさむさず
つねにもがもな
とこをとめにて
Над рекой прозрачной
Мхом не зарастает
Ни одна священная скала.
Пусть бы вечно ты была прекрасна,
Пусть бы вечно юною была!
* …“Мхом не зарастает ни одна священная скала” — скалы у реки, омываемые водой, не зарастают мхом и поэтому кажутся вечно молодыми.
打麻乎
麻續王
白水郎有哉
射等篭荷四間乃
珠藻苅麻須
うちそを
をみのおほきみ
あまなれや
いらごのしまの
たまもかります
О конопля, что треплют!
Бедный принц мой Оми,
Да разве ты простой рыбак,
Чтоб жить на Ираго — на острове далеком
И жемчуг — водоросли на море срезать?
* В песне говорится об одном из очень распространенных занятий среди рыбаков — собирании водорослей, которые употреблялись в пищу.
空蝉之
命乎惜美
浪尓所濕
伊良虞能嶋之
玉藻苅食
うつせみの
いのちををしみ
なみにぬれ
いらごのしまの
たまもかりはむ
За жизнь непрочную и жалкую
Цепляясь,
Весь вымокший в волнах у Ираго,
Кормиться буду я теперь, срезая
Лишь жемчуг — водоросли возле берегов!
* Принц Оми, говоря в своей песне, что будет кормиться, собирая водоросли, подчеркивает этим, что обречен на существование простого рыбака (см. п. 23).

淑人乃
良跡吉見而
好常言師
芳野吉見<与>
良人四来三
よきひとの
よしとよくみて
よしといひし
よしのよくみよ
よきひとよくみ
Хорошие люди, говоря: “Хорошо!”,
Умели смотреть хорошо,
И хорошим назвали хорошее поле — Ёсину.
Хорошо же смотри на него!
Хорошие люди умели смотреть хорошо!
* “Хорошие люди” — понимающие, мудрые люди (МС).

Включено также в Какё Хёсики с изменениями
春過而
夏来良之
白妙能
衣乾有
天之香来山
はるすぎて
なつきたるらし
しろたへの
ころもほしたり
あめのかぐやま
Проходят быстро дни весны,
Как видно, летняя пора настала,
Там, где гора небес — Кагуяма,
Одежда белотканая видна,
Что сушится, сверкая белизною.
* Песня рисует картину быта древней Японии, где обычно в начале лета вынимали из сундуков летнюю одежду и просушивали ее на солнце. Наблюдение над природой связано здесь с деталями быта.
* Эта песня вошла впоследствии в «Синкокинсю» (XIII в.) и в антологию «Хякунин-иссю» — "Собрание ста песен ста поэтов" (XIII в.) в слегка измененной форме. Варианты имеются в Манъёсю, в книге. Х.
* Белотканая — постоянный эпитет (макура-котоба) к слову «одежда», так как в старину одежда в Японии делалась обычно из белой ткани. Впоследствии этот эпитет получил значение ярко-белого, ослепительно белого цвета.
樂浪之
思賀乃辛碕
雖幸有
大宮人之
船麻知兼津
ささなみの
しがのからさき
さきくあれど
おほみやひとの
ふねまちかねつ
В Сига, в Садзанами,
Карасаки мыс
Мирно процветает и теперь,
Все же с царской свитой кораблей
Он не сможет больше встретить здесь!


人尓和礼有哉
樂浪乃
故京乎
見者悲寸
いにしへの
ひとにわれあれや
ささなみの
ふるきみやこを
みればかなしき
Не потому ли, что сам я
И немощный нынче, и старый,
Мне стало так грустно,
Когда я взглянул в Садзанами
На старую эту столицу!

樂浪乃
國都美神乃
浦佐備而
荒有京
見者悲毛
ささなみの
くにつみかみの
うらさびて
あれたるみやこ
みればかなしも
Грустно мне стало, когда я увидел столицу,
Что брошена всеми,
Оттого, что разгневался бог,
Охранявший страну
В Садзанами!
* В песне отражены древние верования в существование местных богов, охраняющих страну (боги земли в противоположность небесным богам).

此也是能
倭尓四手者
我戀流
木路尓有云
名二負勢能山
これやこの
やまとにしては
あがこふる
きぢにありといふ
なにおふせのやま
Вот она,
Гора страны Ямато!
Та, что имя мной любимого взяла,
Та, что на путях в Кии видна,
Знаменитая гора Сэнояма!

雖見飽奴
吉野乃河之
常滑乃
絶事無久
復還見牟
みれどあかぬ
よしののかはの
とこなめの
たゆることなく
またかへりみむ
Ах, сколько ни гляжу, не наглядеться мне!
Прекрасны воды рек, что в Ёсину струятся,
Конца не зная…
Так же без конца
К ним буду приходить и любоваться.

山川毛
因而奉流
神長柄
多藝津河内尓
船出為加母
やまかはも
よりてつかふる
かむながら
たぎつかふちに
ふなでせすかも
Реки, горы — и они,
Чтя тебя, приносят дань,
По веленью божества
На средину быстрых рек
Выплывают корабли…

鳴呼見乃浦尓
船乗為良武
𡢳嬬等之
珠裳乃須十二
四寳三都良武香
あみのうらに
ふなのりすらむ
をとめらが
たまものすそに
しほみつらむか
В бухте Ами далекой,
Наверное, в море ладьи выплывают…
И, возможно, у девушек юных
Затопило приливом
Подолы одежды жемчужной?..
* “Подолы одежды” — здесь говорится о принадлежности парадной одежды (мо) в виде шлейфа, закрепляемого сзади широким кушаком.

См. п. 3610 (вариант)
釼著
手節乃埼二
今<日>毛可母
大宮人之
玉藻苅良<武>
くしろつく
たふしのさきに
けふもかも
おほみやひとの
たまもかるらむ
Рука в запястье драгоценном…
Наверное, у мыса Тафуси
Сегодня тоже
Люди царской свиты
Срезают водоросли-жемчуга…

* В песне приведена картина одной из обычных в то время придворных забав, когда знать, подражая рыбакам, срезала водоросли у берегов (МС).
* Первая строка — мк, в данном случае зачин, связанный, по-видимому, с образом жены, так как драгоценные запястья были обычным женским украшением в придворной среде (см. п. 40).
潮左為二
五十等兒乃嶋邊
榜船荷
妹乗良六鹿
荒嶋廻乎
しほさゐに
いらごのしまへ
こぐふねに
いものるらむか
あらきしまみを
У Ираго далеких берегов
В прилива час, когда шумит волна,
На корабле, плывущем одиноко,
Не едет ли и милая жена,
Кружа у островов, заброшенных и диких?

吾勢枯波
何所行良武
己津物
隠乃山乎
今日香越等六
わがせこは
いづくゆくらむ
おきつもの
なばりのやまを
けふかこゆらむ
О милый мой, куда, в какие дали
Направился ты, скрывшись с глаз моих,
Как водоросль на дне? —
Не горы ли Набари
В дороге дальней переходишь ты сейчас?
* Набари — название гор, а также одна из форм глагола “прятаться”, отсюда игра слов в песне и скрытый намек.
吾妹子乎
去来見乃山乎
高三香裳
日本能不所見
國遠見可聞
わぎもこを
いざみのやまを
たかみかも
やまとのみえぬ
くにとほみかも
Когда увидимся, любимая моя?
Не потому ль, что Идзами-гора высоко
Свою вершину в небо подняла,
Страна Ямато мне отсюда не видна?
А может потому, что та страна далеко?
* "Идзами" — "когда увидимся" скрытый намек — отсюда игра слов в песне.

あらたまの
年の三とせを
まちわびて
ただこよひこそ
にひまくらすれ
あらたまの
としのみとせを
まちわびて
ただこよひこそ
にひまくらすれ
Сменяющихся лет —
уж целых три я жду,
и ждать тебя устала...
И только в ночь сегодня
я ложе новое делю...

あづさゆみ
ま弓つき弓
年をへて
わがせしがごと
うるはしみせよ
あづさゆみ
まゆみつきゆみ
としをへて
わがせしがごと
うるはしみせよ
Лук "адзуса", лук "ма",
лук "цуки", — их много...
Ну, что ж... Люби
его, как я
любил тебя все эти годы.
Смысл этого стихотворения обычно толкуют так: "Луков всяких видов, сортов очень много; каждый из них имеет свои достоинства. Так и мужчины: их тоже может быть несколько. Жила со мною, теперь живи с другим. Все в порядке вещей,- желаю тебе счастья". Таков наружный смысл стихов; внутренний же заключает в себе упрек за непостоянство и вероломство, и упоминание о луках имеет другое значение: "Знай, как луков много, так много бывает и причин; и если я тебе не писал и к тебе не возвращался, значит не мог я, были на то причины".
あづさ弓
ひけどひかねど
昔より
心はきみに
よりにし物を
あづさゆみ
ひけどひかねど
むかしより
こころはきみに
よりにしものを
Лук "адзуса"... — Натянешь
иль нет его, но все же —
с начала самого душа
моя, как прежде,
тебе принадлежит
Как края лука, при натягивании его, сходятся друг с другом, так и мы сойдемся вновь или нет, но только... и т.д.
あひおもはで
かれぬる人を
とどめかね
わが身は今ぞ
きえはてぬめる
あひおもはで
かれぬるひとを
とどめかね
わがみはいまぞ
きえはてぬめる
Того, кто не любит,
кто ушёл от меня,
удержать я не в силах!
Настал, видно, миг, когда жизнь
уж исчезнуть должна...

つつゐつの
ゐづつにかけし
まろがたけ
すぎにけらしな
いも見ざるまに
つつゐつの
ゐづつにかけし
まろがたけ
すぎにけらしな
いもみざるまに
У трубы колодца,
колодезной трубы — мы меряли
свой рост — ты помнишь?
Подрос я с той поры,
как мы в разлуке

くらべこし
ふりわけがみも
かたすぎぬ
きみならずして
たれかあぐべき
くらべこし
ふりわけがみも
かたすぎぬ
きみならずして
たれかあぐべき
Чем мерялись с тобою мы, —
волосы, в две струи ниспадавшие,
у меня уж ниже плеч.
И если, милый друг, не ты,
то кто ж их приласкает?

風ふけば
おきつしら浪
たつた山
夜はにや君が
ひとりこゆらん
かぜふけば
おきつしらなみ
たつたやま
よはにやきみが
ひとりこゆらん
Повеет ветер —
и встают белые волны
на взморье, о, гора Тацута!
Не в полночь ли милый
один идёт через тебя?
Песня записана так же в Ямато-моногатари, 149.
君があたり
見つつををらむ
いこま山
くもなかくしそ
雨はふるとも
きみがあたり
みつつををらむ
いこまやま
くもなかくしそ
あめはふるとも
В твою, о друг милый,
сторону я гляжу здесь одна.
Гора Икома!
Вы, облака, не скрывайте
ее, хоть лил бы и дождь!
Гора по направлению из Коти в Киото, местожительство кавалера.
君こむと
いひし夜ごとに
すぎぬれば
たのまぬ物の
こひつつぞふる
きみこむと
いひしよごとに
すぎぬれば
たのまぬものの
こひつつぞふる
"Приду" — ты сказал мне...
И ночи проходят
одна за другой.
А я все люблю
того, кто столь ненадёжен...

うきながら
人をばえしも
わすれねば
かつうらみつつ
猶ぞこひしき

うきながら
ひとをばえしも
わすれねば
かつうらみつつ
なほぞこひしき

Хоть и горько мне,
но всё ж тебя
забыть я не могу!
И ненавижу я,
и всё ж люблю

あひ見ては
心ひとつを
かはしまの
水のながれて
たえじとぞ思ふ
あひみては
こころひとつを
かはしまの
みづのながれて
たえじとぞおもふ
Свиданий? — Их нет.
Все ж одно — наши души:
как струи в реке,
что островком разделены,
за ним — опять одно...

秋の夜の
ちよをひとよに
なずらへて
やちよしねばや
あく時のあらん

あきのよの
ちよをひとよに
なずらへて
やちよしねばや
あくときのあらん

Если бы долгая ночь
осенью была длинна,
как тысяча долгих ночей, —
пусть восемь их будет, и всё ж
буду ли я насыщён?

秋の夜の
ちよをひとよに
なせりとも
ことばのこりて
とりやなきなん
あきのよの
ちよをひとよに
なせりとも
ことばのこりて
とりやなきなん
Пусть долгая ночь
осенью и будет длинна,
как тысяча долгих ночей, —
не останется разве, что нам говорить,
когда птички уже запоют?

いでていなば
心かるしと
いひやせん
世のありさまを
人はしらねば
いでていなば
こころかるしと
いひやせん
よのありさまを
ひとはしらねば
Уйду я от тебя,
и — "сердце мелкое у ней" —
скажут люди...
Ведь не знают,
каков был наш союз!

思ふかひ
なき世なりけり
年月を
あだにちぎりて
我やすまひし
おもふかひ
なきよなりけり
としつきを
あだにちぎりて
われやすまひし
Лишённым смысла
стал наш союз!
А разве в шутку
с тобой в союзе долгом
хотел я жить?

人はいさ
思ひやすらん
玉かづら
おもかげにのみ
いとど見えつつ
ひとはいさ
おもひやすらん
たまかづら
おもかげにのみ
いとどみえつつ
Любила ль, нет ли
она меня, — не знаю...
Только образ
её, в повязке драгоценной,
все время предо мною...

今はとて
わするる草の
たねをだに
ひとの心に
まかせずもがな
いまはとて
わするるくさの
たねをだに
ひとのこころに
まかせずもがな
Теперь бы только
одно лишь мне желанно:
чтоб ты не сеял
в своем сердце
хоть семена травы забвенья!

忘れ草
ううとだにきく
物ならば
思ひけりとは
しりもしなまし
わすれぐさ
ううとだにきく
ものならば
おもひけりとは
しりもしなまし
Если б я только
услышал, что ты
хоть траву забвенья сеешь, —
тогда б я хоть знал,
что любила меня.

わするらんと
思ふ心の
うたがひに
ありしよりけに
物ぞかなしき
わするらんと
おもふこころの
うたがひに
ありしよりけに
ものぞかなしき
"Забудешь вновь!" —
всплывает мысль...
В сомненьях сердца
сильней, чем прежде,
грусть
Включено в Синкокинсю, 15 [1361] (А.С.)
(По такой же схеме построено, с незначительными изменениями Кокинсю, 718)
中ぞらに
たちゐるくもの
あともなく
身のはかなくも
なりにけるかな
なかぞらに
たちゐるくもの
あともなく
みのはかなくも
なりにけるかな
Как в небе чистом
облака плывущие бесследно
исчезают,
так и мой удел —
быстротечным станет

君がため
たをれる枝は
春ながら
かくこそ秋の
もみぢしにけれ
きみがため
たをれるえだは
はるながら
かくこそあきの
もみぢしにけれ
Для тебя, о друг милый,
рукой моей сломленная ветка
и весною даже
такою красной стала,
как в осень должно ей

君がため
たをれる枝は
春ながら
かくこそ秋の
もみぢしにけれ
いつのまに
うつろふいろの
つきぬらん
きみがさとには
はるなかるらし
Когда же успел
бывший пышным цветок
так отцвести?
В твоей стороне, видно, милый,
уже не весна...
Дама в своем стихотворении дает совершенно противоположное толкование символу, посланному ей с дороги кавалером, и его словам о нем: тот хотел сказать, что страсть его всегда алеет ярким цветом, как этот клен, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства - весеннее время, неурочное для покраснения листвы дерев, - т. е. несмотря на необходимость разлуки, она же берет образ той же ветки уже в связи с осенью: красный клен - символ осени, угасающей любви.
あまぐもの
よそにのみして
ふることは
わがゐる山の
風はやみなり
あまぐもの
よそにも人の
なりゆくか
さすがにめには
みゆるものから
Что ж — ходишь ты теперь
так далеко, как в небе
облака?
Пусть так, но всё же —
глазам твоим видна же я

あまぐもの
よそにのみして
ふることは
わがゐる山の
風はやみなり
あまぐもの
よそにのみして
ふることは
わがゐるやまの
かぜはやみなり
Туда, назад, — всё время
брожу по небу я...
И это оттого, что там,
на той горе, где жил я,
ветер так силён...

紅に
にほふはいづら
しらゆきの
枝もとををに
ふるかとも見ゆ
くれなゐに
にほふはいづら
しらゆきの
えだもとををに
ふるかともみゆ
Алость и блеск,
куда они скрылись?
На вид будто белый
снег на ветвях,
Так что и гнутся они...

紅に
にほふがうへの
しらぎくは
をりける人の
そでかとも見ゆ
くれなゐに
にほふがうへの
しらぎくは
をりけるひとの
そでかともみゆ
Алость и блеск,
и поверх их — белый снег, —
то, ветку сломившей, —
так кажется мне, —
не цвет рукавов ли?
Кавалер намекает на одежды разного цвета, надевавшиеся в те времена женщинами одна поверх другой. Их цвета можно усмотреть из открытых, широких рукавов, у отверстия которых все эти одежды располагаются различной длины каймами. "Алость и блеск" в первом стихотворении означают любовную страсть, пылкостью которой, как то известно даме, славился кавалер, "белый снег" — там же — его холодность в данном случае, т. е. по отношению к ней. Во втором стихотворении кавалер, делая вид, что он ничего не понял, парирует вызов дамы изящными, но ничего не говорящими образами.
あだなりと
なにこそたてれ
桜花
年にまれなる
人もまちけり
あだなりと
なにこそたてれ
さくらばな
としにまれなる
ひともまちけり
"Ненадёжные"... имя
сложилось о вас,
цветы вишни.
А вот вы дождались
того, кто так редок в году...
Также включено в Кокинсю, 62
けふこずば
あすは雪とぞ
ふりなまし
きえずはありとも
花と見ましや
けふこずば
あすはゆきとぞ
ふりなまし
きえずはありとも
はなとみましや
"Не приди я сегодня, —
завтра б, как снег,
опали они...
и пусть бы не стаял он, всё же —
можно ль признать его за цветы?
Кавалер хочет этими стихами отвести от себя упрек в "ненадежности", сделанный ему только что другом, и перенести его на этого последнего: "Сегодня ты еще меня встречаешь с дружеской любовью, но завтра: как эти вишни завтра, вероятно, осыплются, так же, может быть, — кто знает — завтра изменилось бы и твое отношение ко мне.. Были бы кое какие следы, остатки прежних чувств и отношений, но разве можно принять их за настоящую дружбу?"

Также включено в Кокинсю, 63
手ををりて
あひ見し事を
かぞふれば
とをといひつつ
よつはへにけり
てををりて
あひみしことを
かぞふれば
とをといひつつ
よつはへにけり
Если бы по пальцам
подсчитать те годы,
что прошли у нас, —
все десять повторив
четырежды будет

年だにも
とをとてよつは
へにけるを
いくたびきみを
たのみきぬらん
としだにも
とをとてよつは
へにけるを
いくたびきみを
たのみきぬらん
Если даже лет
десять раз четырежды
прошло с тех пор,
сколько ж раз ей приходилось
в тебе опору находить?

これやこの
あまのは衣
むべしこそ
きみがみけしと
たてまつりけれ
これやこの
あまのはごろも
むべしこそ
きみがみけしと
たてまつりけれ
Это что? Не та ли,
крылатая — с небес одежда?
Она, конечно!
Тебе же — в одеянье
ее преподнесли
Крылатая небесная одежда — образ отчасти мифологии, отчасти поэзии. Арицунэ так говорит об одеждах, присланных ему другом, ввиду того, что эти одежды были сделаны лично для последнего. "Преподнесли" — говорится о мастерах, преподнесших ему одежды по заказу друга.
См. "Повесть о Такэтори"
秋や来る
露やまがふと
思ふまで
あるは涙の
降るにぞありける
あきやくる
つゆやまがふと
おもふまで
あるはなみだの
ふるにぞありける
Что это — осень?
Роса ли? Иль слёзы
мои льются настолько,
что их принимаю
я за росу?
Включено также в Синкокинсю, 1496
しのぶ山
しのびてかよふ
道もがな
人の心の
おくも見るべく
しのぶやま
しのびてかよふ
みちもがな
ひとのこころの
おくもみるべく
Гора "Любовных мечтаний!"
Ах, если б нашёлся
путь тайный к тебе...
Хотел бы узнать я
сердца тайны её
"Сердца тайны её" — т. е. дамы, выступающей в стихотворении в образе "Горы Любовных мечтаний".
なかなかに
こひにしなずは
くはこにぞ
なるべかりける
たまのをばかり
なかなかに
こひにしなずは
くはこにぞ
なるべかりける
たまのをばかり
Вместо того, чтобы нам
от любви умирать,
не лучше ли парой
червячков шелковичных
стать, хоть на миг?
Русскому читателю был бы несомненно более понятен образ "парой голубков", но, к сожалению, "голубками" не исчерпываются возможности сравнения двух любовников: японцам для этой цели служит образ двух червячков — самца и самки, обитающих в одном и том же шелковичном коконе. Два нежных тельца среди шелковистой оболочки, прильнувших друг к другу, — образ, пожалуй, не без основания взятый для подобного сравнения.
夜もあけば
きつにはめなで
くたかけの
まだきになきて
せなをやりつる
よもあけば
きつにはめなで
くたかけの
まだきになきて
せなをやりつる
Как настанет рассвет,
вот, брошу тебя я лисе,
гадкий петух!
Слишком рано запел ты
и дружка угнал моего
* [А.С.] А.Вовин пишет, что "きつにはめなでくた" - это вставка айнского языка

せな - вост. seko
くりはらの
あねはの松の
人ならば
みやこのつとに
いざといはましを
くりはらの
あねはのまつの
ひとならば
みやこのつとに
いざといはましを
Если б сосна в Анэва
на равнине Курихара
человеком стала, —
сказал бы ей: пойдём со мной,
как вещь редкая, в столицу
Наоборот, стихотворение героя этого приключения значительно уступает стихам дамы. Смысл его определенно иронический: "Так же, как невозможно превращение той сосны в человека, немыслимо, чтобы и я хоть на мгновение помыслил о тягости разлуки с тобой и почувствовал желание взять тебя с собой".
むさしあぶみ
さすがにかけて
たのむには
とはぬもつらし
とふもうるさし
むさしあぶみ
さすがにかけて
たのむには
とはぬもつらし
とふもうるさし
Тебе я доверялась
так, как тем
стременам Мусаси .
Не подаешь вестей ты — горько,
весть пришлешь — ужасно!

とへばいふ
とはねばうらむ
むさしあぶみ
かかるをりにや
人はしぬらん
とへばいふ
とはねばうらむ
むさしあぶみ
かかるをりにや
人はしぬらん
Скажу тебе — не хорошо,
не скажу — укоры...
Мусаси стремена.
Не в таких ли случаях и смерть
уделом людей станет?
Слова "Мусаси стремена" здесь никакого особенного значения для смысла стихотворения не имеют. Кавалер лишь вновь повторяет тот образ, на котором были основаны и его приписка на конверте, и стихи дамы.
むさしのは
けふはなやきそ
わかくさの
つまもこもれり
われもこもれり
むさしのは
けふはなやきそ
わかくさの
つまもこもれり
われもこもれり
О, поля Мусаси!
Вы сегодня
не горите.
И молодой супруг мой скрыт здесь,
здесь и я скрываюсь...
* Похожая танка есть в Кокинсю, 17, только с заменой названия поля с Мусаси на Касуга.
わするなよ
ほどは雲ゐに
なりぬとも
そらゆく月の
めぐりあふまで
わするなよ
ほどはくもゐに
なりぬとも
そらゆくつきの
めぐりあふまで
Не забывай! Пусть между нами —
как до облаков на небе будет, —
всё ж — до новой встречи. Ведь луна,
плывущая по небу, круг свершив,
на место прежнее приходит...

わが方に
よるとなくなる
みよしのの
たのむのかりを
いつかわすれむ
わがかたに
よるとなくなる
みよしのの
たのむのかりを
いつかわすれむ
Ко мне, все ко мне -
тех гусей, что кричат так
над гладью полей Миёсино,-
смогу ли когда-нибудь
их позабыть?

みよしのの
たのむのかりも
ひたぶるに
きみがかたにぞ
よるとなくなる
みよしのの
たのむのかりも
ひたぶるに
きみがかたにぞ
よるとなくなる
Даже дикие гуси
над гладью полей Миёсино —
и те об одном.
"к тебе мы, к тебе!"
всё время кричат.

から衣
きつつなれにし
つましあれば
はるばるきぬる
たびをしぞ思ふ
からごろも
きつつなれにし
つましあれば
はるばるきぬる
たびをしぞおもふ

Любимую мою в одеждах
Изящных там, в столице,
Любя оставил...
И думаю с тоской, насколько
Я от нее далек...

するがなる
うつの山べの
うつつにも
ゆめにも人に
あはぬなりけり
するがなる
うつのやまべの
うつつにも
ゆめにも人に
あはぬなりけり
Ни наяву,
Этих гор в Суруга,
что "Явью" зовут,
ни во сне я с тобой
уже не встречусь.

時しらぬ
山はふじのね
いつとてか
かのこまだらに
ゆきのふるらむ
ときしらぬ
やまはふじのね
いつとてか
かのこまだらに
ゆきのふるらむ
О ты, гора,
не знающая времени, пик Фудзи.
Что за пора, по-твоему, теперь,
что снег лежит, как шкура
пятнистая оленя, на тебе?

名にしおはば
いざ事とはむ
宮こ鳥
わがおもふ人は
ありやなしやと
なにしおはば
いざこととはむ
みやこどり
わがおもふひとは
ありやなしやと
Если ты такова же,
как и имя твое, о "птица столицы",-
то вот я спрошу:
жива или нет
та, что в думах моих?

しなのなる
あさまのたけに
たつ煙
をちこち人の
見やはとがめぬ
しなのなる
あさまのたけに
たつけぶり
をちこちひとの
みやはとがめぬ
О дым, что встает
на вершине Асама
в Синано.
Не дивиться ли должен
путник далекий, видя тебя?

いとどしく
すぎゆくかたの
こひしきに
うらやましくも
かへるなみかな
いとどしく
すぎゆくかたの
こひしきに
うらやましくも
かへるなみかな
Все дальше за собою
страну ту оставляешь, —
и все милей она.
О, как завидно мне волнам тем,
что вспять идут.
* Включено в Госэнсю, 1352 (А.С.)
しらたまか
なにぞと人の
とひし時
つゆとこたへて
きえなましものを
しらたまか
なにぞとひとの
とひしとき
つゆとこたへて
きえなましものを
То белый жемчуг,
или что?" — когда спросила
у меня она, —
сказать бы мне: "роса", и тут же
исчезнуть вместе с нею.

ひとしれぬ
わがかよひぢの
せきもりは
よひよひごどに
うちもねななん
ひとしれぬ
わがかよひぢの
せきもりは
よひよひごどに
うちもねななん
О ты, страж заставы
на моей тропе,
неведомой людям, —
если бы каждый вечер
ты засыпал...
Включено в Кокинсю, 632
月やあらぬ
春や昔の
はるならぬ
わが身ひとつは
もとの身にして
つきやあらぬ
はるやむかしの
はるならぬ
わがみひとつは
もとのみにして
Луна... Иль нет её?
Весна... Иль это всё не та же,
не прежняя весна?
Лишь я один
всё тот же, что и раньше, но...
Включено в Кокинсю, 747
思ひあらば
むぐらのやどに
ねもしなん
ひじきものには
そでをしつつも
おもひあらば
むぐらのやどに
ねもしなん
ひじきものには
そでをしつつも
Если б любила меня ты,
легли б мы с тобой в шалаше,
повитом плющем.
И подстилкою нам
рукава наши были б...
Для понимания этого эпизода необходимо иметь в виду два обстоятельства: связь между образом "пучок морской травы" и образом стихотворения основана на игре слов: "морская трава" и "подстилка" звучат по-японски одинаково; во-вторых, упоминание о рукавах, как о таких подстилках, объясняется обычаем тех времен: в часы любовного ложа, сняв одежды, подстилать их под себя.
Танка также помещена в Ямато-моногатари, 161
おきもせず
ねもせでよるを
あかしては
春の物とて
ながめくらしつ
おきもせず
ねもせでよるを
あかしては
はるのものとて
ながめくらしつ
Ни бодрствую, ни сплю, —
и так проходит ночь...
настанет же рассвет —
весенний долгий дождь
и думы о тебе
Весенний дождь — унылый и долгий; так же тянутся и так же нерадостны и мысли кавалера о любви к нему дамы.
かすがのの
わかむらさきの
すり衣
しのぶのみだれ
かぎりしられず
かすがのの
わかむらさきの
すりごろも
しのぶのみだれ
かぎりしられず
С равнины Касуга
молодых фиалок на тебе
узоры, платье...
И не знаешь ты пределов
мятежным смутам, как и Синобу.
Приведенное стихотворение настолько сложно по своему содержанию, что требует обстоятельных объяснений, тем более, что даже японская толковательная литература далеко не единодушна в раскрытии истинного его смысла, особенно в отношении отдельных слов. Прежде всего необходимо иметь в виду, что в ту эпоху, когда текстильная техника носила еще вполне кустарный характер, окраска тканей и наведение узоров на них производились ручным способом и довольно примитивным: на гладкий камень накладывались различные травы и цветы, поверх их расстилался холст, который имели в виду окрасить, а затем по нем проводили гладким камешком, так сказать, натирая его. Сок находящихся под холстом растений впитывался при этом материей, и на ней выступали и окраска, и узоры. Так и была изготовлена та ткань, из которой была сшита одежда кавалера. При этом эта ткань носила специальное название: "ткань Синобу", что может означать как и то, что узоры и окраска ее были наведены посредством особой травы, именуемой Синобу, так и то, что такие именно ткани выделывались в местности Синобу, поставлявшей их в виде дани императорскому двору. Особенностью же этих тканей было то, что они отличались чрезвычайно путаным узором, прихотливыми переливами оттенков - в целом лиловатого цвета. Это последнее обстоятельство дает возможность автору поставить в связь два образа стихотворения - свою одежду лиловатого цвета и упоминаемые фиалки. В результате получается следующий смысл: "О ты, моя одежда,- лиловая с узорами; свой цвет ты несомненно получила вот от этих фиалок, растущих на равнине Касуга. И хотя узор твой и от них идет, но в своей спутанности и смятенности он таков же, как и у ткани Синобу". Это первый смысл, переданный и в переводе. Но необходимо помнить, что образ "молодых фиалок" с равнины Касуга есть не что иное, как иносказательное обозначение "двух молодых девушек, живущих в Касуга", в то время как слово "Синобу" означает и понятие "любовного томления", томительной страсти. Отсюда новый смысл стихотворения: "Мое платье не знает пределов смятенности своих узоров и цветов,- хоть и окрашено оно фиалками с равнины Касуга, а может быть даже именно поэтому. Так и сердце мое не знает пределов любовному томлению, вызванному все теми же фиалками с равнины Касуга, т. е. вами, молодые девушки".

Включено в Синкокинсю, 994
みちのくの
忍ぶもぢすり
たれゆゑに
みだれそめにし
我ならなくに
みちのくの
しのぶもぢすり
たれゆゑに
みだれそめにし
われならなくに
Узорчатая ткань,
Синобу из Митиноку,
по чьей вине ты стала
мятежна так?.. Ведь я
тут не при чем...
Включено в Огура Хякунин Иссю, 14
Похожий стих имеется в «Кокинсю», 724
秋ののに
ささわけしあさの
袖よりも
あはでぬる夜ぞ
ひぢまさりける
あきののに
ささわけしあさの
そでよりも
あはでぬるよぞ
ひぢまさりける
Пуще, чем утром рукав,
когда по полю осенью
чрез кусты проберёшься, —
увлажена моя ночь,
что сплю без тебя

見るめなき
わが身をうらと
しらねばや
かれなであまの
あしたゆくくる
みるめなき
わがみをうらと
しらねばや
かれなであまの
あしたゆくくる
Не знаешь ты, что я —
та бухта, на которой
нет морской травы...
Рыбак же неотступно
до изнеможенья бродит...
Стихотворение, построенное на непереводимой игре слов: слово мирумэ — "морская трава" из тех пород, которые употребляются в пищу и которые поэтому собираются рыбаками, — в то же время может означать "свидание"; и тогда слова далее означают: "Разве тебе не известно, что добиться свидания со мной, чего ты так желаешь, тебе не удастся? Чего ж ты понапрасну стараешься?"
おもほえず
袖にみなとの
さわぐかな
もろこし舟の
よりしばかりに
おもほえず
そでにみなとの
さわぐかな
もろこしぶねの
よりしばかりに
Совсем нежданно —
в рукаве моём волненье,
как в гавани большой...
когда туда приходит
корабль китайский
"В рукаве волненье", "рукав увлажнён" — обычные образы слез, отираемых рукавом. "Корабль китайский" — судно китайского типа, т. е. большое и приспособленное для больших плаваний в противоположность примитивным в то время судам японской конструкции. Стихотворением своим кавалер хочет сказать, как тронут он был сочувствием друга к его горю и какие слёзы — отчасти благодарности, отчасти скорби — при воспоминании о своей неудаче он пролил.
我ばかり
物思ふ人は
又もあらじと
おもへば水の
したにも有りけり
わればかり
ものおもふひとは
またもあらじと
おもへばみづの
したにもありけり
Нет боле никого,
кто б так страдал,
как я, —
считала я, а вот —
здесь под водой ещё...

みなくちに
我や見ゆらん
かはづさへ
水のしたにて
もろごゑになく
みなくちに
我や見ゆらん
かはづさへ
水のしたにて
もろごゑになく
То — я там был,
что виднелся тебе в водоёеме...
И даже лягушки
на дне под водою
плачут со мной в один голос
Кавалер говорит здесь о водоеме по сходству умывальной лоханки с теми водоемами, которые устраивались средь межей на полях.
などてかく
あふごかたみに
なりにけん
水もらさじと
むすびしものを
などてかく
あふごかたみに
なりにけん
みづもらさじと
むすびしものを
Почему же вдруг
так стало трудно мне
с тобой встречаться?
Ведь клялись мы с тобой —
ни капли не пролить!
Стихотворение, основанное на игре слов: катами — "трудность" может означать также и "решето". Вода в этом последнем, разумеется, держаться не может. Кавалер хочет сказать, что, когда он с нею заключал любовный союз, они ведь условились, что их любовь будет неизменной и всегда при них... а тут она вдруг ушла вся, как вода в решете.
花にあかぬ
なげきはいつも
せしかども
けふのこよひに
にる時はなし
はなにあかぬ
なげきはいつも
せしかども
けふのこよひに
にるときはなし
Вздыхаю всегда
по цветам, не успев
ими насытиться вдосталь...
Но никогда ещё не было так,
как в этот вечер сегодня!
* Песня также включена в Синкокинсю, 105.
あふことは
たまのをばかり
おもほえて
つらき心の
ながく見ゆらん
あふことは
たまのをばかり
おもほえて
つらきこころの
ながくみゆらん
Наши встречи с тобою
кажутся мне
единым лишь мигом,
но жестокость твоя
для меня бесконечна.

つみもなき
人をうけへば
忘草
おのがうへにぞ
おふといふなる
つみもなき
ひとをうけへば
わすれぐさ
おのがうへにぞ
おふといふなる
Если кто клясть станет
того, в ком нет вины, —
на нём самом "забвенья" —
как говорят — "трава"
взрастёт!

いにしへの
しづのをだまき
くりかへし
むかしを今に
なすよしもがな
いにしへの
しづのをだまき
くりかへし
むかしをいまに
なすよしもがな
Ах, если б вновь
с пряжей клубок тот
минувшего нам намотать!
Если б ушедшее
вновь нынешним стало!

あしべより
みちくるしほの
いやましに
君に心を
思ひますかな
あしべより
みちくるしほの
いやましに
きみにこころを
おもひますかな
С камышей прибрежных
идет, все заполняя,
прилив — сильней, сильней...
Любовь к тебе, друг милый,
все так же возрастает!

こもり江に
思ふ心を
いかでかは
舟さすさをの
さしてしるべき
こもりえに
おもふこころを
いかでかは
ふねさすさをの
さしてしるべき
Мысли сердца,
сокрытого, как в бухте тайной,
узнаю как я?
Веслом, пожалуй, — тем,
чем двигают ладью...

いへばえに
いはねばむねに
さわがれて
心ひとつに
なげくころかな
いへばえに
いはねばむねに
さわがれて
こころひとつに
なげくころかな
Сказать тебе — не в силах,
а не сказать — в волненьи
я терзаюсь сам...
Да, время наступило,
когда душа лишь плачет!

たまのをを
あわをによりて
むすべれば
たえてののちも
あはむとぞ思ふ
たまのをを
あわをによりて
むすべれば
たえてののちも
あはむとぞおもふ
Краткий миг свиданья
мы вместе завязали
узлом крепким...
И пусть в разлуке мы, —
потом ведь встретимся с тобою!

谷せばみ
峯まではへる
玉かづら
たえむと人に
わがおもはなくに
たにせばみ
みねまではへる
たまかづら
たえむとひとに
わがおもはなくに
По тесной лощине
до самой вершины
вьется лиана...
"Конец" — говоришь ты, а я —
и не думаю вовсе!
Смысл стихотворения заключается в том, что он хочет сказать ей образом "бесконечной лианы", как бесконечна его любовь к ней и как ему — в противоположность ей — и в голову не приходит мысль о разлуке, о разрыве.

Похожее есть в Манъёсю, 3507
我ならで
したひもとくな
あさがほの
ゆふかげまたぬ
花にはありとも
われならで
したひもとくな
あさがほの
ゆふかげまたぬ
はなにはありとも
Если ты не со мной, —
не развязывай нижней шнуровки,
хоть и будь ты вьюнком, —
цветочком, не ждущим
вечерних теней...

ふたりして
むすびしひもを
ひとりして
あひ見るまでは
とかじとぞ思ふ
ふたりして
むすびしひもを
ひとりして
あひみるまでは
とかじとぞおもふ
Ту шнуровку, что вдвоем
завязали мы,
одна я, вплоть до встречи
с тобой, и не сумею,
видно, развязать!
А.С. В Манъёсю есть похожая танка, хотя и не совпадает последними двумя строками: 2919
君により
思ひならひぬ
世中の
人はこれをや
こひといふらん
きみにより
おもひならひぬ
よのなかの
ひとはこれをや
こひといふらん
Из-за тебя я привык
к думам тоскливым.
Не это ли люди,
что в мире живут,
"любовь" называют?

ならはねば
世の人ごとに
なにをかも
恋とはいふと
とひし我しも
ならはねば
よのひとごとに
なにをかも
こひとはいふと
とひしわれしも
Из-за меня, говоришь?..
Из-за того, кто и сам
столь неопытен,
что у людей спросить должен:
что ж такое любовь?

いでていなば
かぎりなるべみ
ともしけち
年へぬるかと
なくこゑをきけ
いでていなば
かぎりなるべみ
ともしけち
年へぬるかと
なくこゑをきけ
Процессия выйдет — и всё
на свете этом для принцессы
окончится ведь свет погас...
Ты слушай плач: неужли годы
уж все для ней прошли?

いとあはれ
なくぞきこゆる
ともしけち
きゆる物とも
我はしらずな
いとあはれ
なくぞきこゆる
ともしけち
きゆるものとも
われはしらずな
Да, в самом деле, слышу,
как жалобно рыдают.
Но то, что свет погас —
вот этого уж я
не знаю, право
Намек на буддийское верование о продолжении жизни после физической смерти.
いでていなば
誰れか別れの
かたからん
ありしにまさる
けふはかなしも
いでていなば
たれかわかれの
かたからん
ありしにまさる
けふはかなしも
Если отвращенье, —
кому же будет трудно
расстаться с кем-нибудь?
Для меня же пуще
печаль теперь, чем раньше...

むらさきの
色こき時は
めもはるに
野なる草木ぞ
わかれざりける
むらさきの
いろこきときは
めもはるに
のなるはなぎぞ
わかれざりける
Когда фиалок
цвет густой темнеет,
на поле всем вдали,
растений разных глазу —
не отличить!
Т. е. "в сильной любви к жене своей я не делаю различия между ней и ее родными".
いでてこし
あとだにいまだ
かはらじを
たがかよひぢと
今はなるらん
いでてこし
あとだにいまだ
かはらじを
たがかよひぢと
いまはなるらん
Даже след мой,
след от моих посещений,-
все тот же, что был...
А чьей уж тропою
стал он теперь?

ほととぎす
ながなくさとの
あまたあれば
猶うとまれぬ
思ふものから
ほととぎす
ながなくさとの
あまたあれば
なほうとまれぬ
おもふものから
Селений, в которых
поешь ты, кукушка,
так много!
Сторонюсь от тебя я,
хоть и люблю...
Включено в Кокинсю, 147
名のみたつ
しでのたをさは
けさぞなく
いほりあまたと
うとまれぬれば
なのみたつ
しでのたをさは
けさぞなく
いほりあまたと
うとまれぬれば
Кукушка та, лишь о которой
сложилось имя так,
сегодня утром плачет...
Ведь в стольких хижинах от ней
так сторонятся люди!

いほりおほき
しでのたをさは
猶たのむ
わがすむさとに
こゑしたえずは
いほりおほき
しでのたをさは
なほたのむ
わがすむさとに
こゑしたえずは
Во многих хижинах... и всё же —
кукушке этой верю!
Вот если б только голос
не смолк её в селеньи,
где я живу...

いでてゆく
君がためにと
ぬぎつれば
我さへもなく
なりぬべきな
いでてゆく
きみがためにと
ぬぎつれば
われさへもなく
なりぬべきな
Для тебя, о, уходящий
друг, с себя я сняла
одежду — скорбь!
И без них я даже
теперь останусь
Стихотворение в сущности не переводимо, так как основано на игре слов: мо по-японски означает и "одежды", и "скорбь, траур". "Снять одежду" получает вследствие этого смысл: "избавиться от скорби и траура", в переносном значении от несчастья вообще. Отсюда благознаменательный для отъезжающего смысл всего стихотворения. Последние две строки имеют то значение, что благоприятное предзнаменование коснется и самого автора стихов,— и он будет свободен от скорбей, несчастий.
ゆくほたる
雲のうへまで
いぬべくは
秋風ふくと
かりにつげこせ
ゆくほたる
くものうへまで
いぬべくは
あきかぜふくと
かりにつげこせ
Светляк летающий!
Ты доберешься
до неба самого, — скажи
ты гусям диким там, что здесь
осенний ветер веет

くれがたき
夏のひぐらし
ながむれば
そのこととなく
物ぞかなしき
くれがたき
なつのひぐらし
ながむれば
そのこととなく
ものぞかなしき
Сумерками дня
летнего, который
не хочет так темнеть,
с тоскою гляжу я, и невольно
грустно мне...

めかるとも
おもほえなくに
わすらるる
時しなければ
おもかげにたつ
めかるとも
おもほえなくに
わすらるる
ときしなければ
おもかげにたつ
С глаз долой — говоришь?
Так не кажется мне...
Ни минуты одной,
чтоб забыл я тебя, —
облик твой предо мной

おほぬさの
ひくてあまたに
なりぬれば
思へどえこそ
たのまざりけれ
おほぬさの
ひくてあまたに
なりぬれば
おもへどえこそ
たのまざりけれ
Говорят, что много
рук, что зацепляют
у большой нусА.
Люблю тебя и все же
не верю я тебе
Слово нусА, не имеющее соответствия в русском языке, означает особый предмет, употребляемый при синтоистских ритуалах. Нечто вроде палки с прикрепленными к ней лоскутками бумаги или ткани. "Большая нуса" - нуса особой формы, применяемая при обряде "великого очищения". Лоскутками этими подвергающиеся очищению гладят свое тело и затем выбрасывают их в реки, в море и т. п. Привешенные рядами лоскутки являются как бы руками этой нуса. Отсюда постоянные сравнения, особенно в поэзии, человека, за все цепляющегося, непостоянного, с такой большой нуса.
Включено в Кокинсю, 706
おほぬさと
名にこそたてれ
流れても
つひによるせは
ありといふ物を
おほぬさと
なにこそたてれ
ながれても
つひによるせは
ありといふものを
Нуса большая... слава
такая создалась...
Ведь и струй течение
в конце концов находит
себе, как говорят, порог...
Включено в Кокинсю, 707
今ぞしる
くるしき物と
人またむ
さとをばかれず
とふべかりけり
いまぞしる
くるしきものと
ひとまたむ
さとをばかれず
とふべかりけり
Теперь я знаю,
что такое горечь!
Теперь без промедленья
туда, где ждут меня,
ходить я буду!
Также включено в Кокинсю, 969
うらわかみ
ねよげに見ゆる
わか草を
人のむすばむ
ことをしぞ思ふ
うらわかみ
ねよげにみゆる
わかくさを
ひとのむすばむ
ことをしぞおもふ
Юность и свежесть, —
корень на вид
так благороден!
В мыслях: кому же придется
травку младую связать...
Стихотворение, конечно, с особым смыслом, построенным на игре слов, слово нэ - "корень" может означать и "ложе"; "благородный" - может быть заменено в переводе словом "хороший", "приятный"; "младая травка" - употребляется метафорически в значении "новобрачный", "новобрачная".
はつ草の
などめづらしき
ことのはぞ
うらなく物を
思ひけるかな
はつくさの
などめづらしき
ことのはぞ
うらなくものを
おもひけるかな
Травке младой,
зачем эти слова,
необычные столь?
Ведь открытым таким
тебя считала она...

鳥のこを
とをづつとをは
かさぬとも
おもはぬ人を
おもふものかは
とりのこを
とをづつとをは
かさぬとも
おもはぬひとを
おもふものかは
Пусть возможно
нагромоздить раз десять
яиц десятки, —
можно ль верить
сердцу женщины?

あさつゆは
きえのこりても
ありぬべし
たれかこの世を
たのみはつべき
あさつゆは
きえのこりても
ありぬべし
たれかこの世を
たのみはつべき
Пусть будет,
что росинки утра
останутся и днем...
Но кто ж будет верить
мужчины чувствам?

吹風に
こぞの桜は
ちらずとも
あなたのみがた
人の心は
ふくかぜに
こぞのさくらは
ちらずとも
あなたのみがた
ひとのこころは
Пусть возможно, что вишен цветы,
хоть ветер и дует,
не осыплются с прошлого года, —
увы, трудно верить
женскому сердцу!

ゆく水に
かずかくよりも
はかなきは
おもはぬ人を
思ふなりけり
ゆくみづに
かずかくよりも
はかなきは
おもはぬ人を
おもふなりけり
Ещё безнадёжней,
чем цифры писать
на текущей воде,
любить человека,
что не любит тебя!
Включено в Кокинсю, 522
ゆくみづと
すぐるよはひと
ちる花と
いづれまててふ
ことをきくらん
ゆくみづと
すぐるよはひと
ちるはなと
いづれまててふ
ことをきくらん

В переводе отсутствует
昔、をとこ、人のせんざいに、きくうゑけるに、
むかし、をとこ、人のせんざいに、きくうゑけるに、
В давние времена кавалер при виде того, как один человек в саду перед домом хризантемы сажает, сказал:

うゑしうゑば
秋なき時や
さかざらん
花こそちらめ
ねさへかれめや
うゑしうゑば
あきなきときや
さかざらん
はなこそちらめ
ねさへかれめや
Посадить — посадишь,
но осени не будет, —
и не зацветут они.
Цветы и опадут, но корни,
они засохнут ли?
Смысл этих слов в том, что несомненно хризантемы цвести будут: ведь осень обязательно наступит. А если с наступлением зимы цветы и опадут, все же остаются надежды на будущее: ведь корни не засохнут.

Танка также помещена в Ямато-моногатари, 163, а также в Кокинрокутё, 6 (раздел «хризантемы»).
あやめかり
君はぬまにぞ
まどひける
我は野にいでて
かるぞわびしき
あやめかり
きみはぬまにぞ
まどひける
われはのにいでて
かるぞわびしき
Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался
Упоминаемые пирожки представляют собой особо приготовленный рис, обернутый в широкие листья,- в настоящее время бамбука, тогда - болотных растений вроде водяных кувшинок.
いかでかは
鳥のなくらん
人しれず
思ふ心は
まだよぶかきに
いかでかは
とりのなくらん
ひとしれず
おもふこころは
まだよぶかきに
Что это значит,
что поёшь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
ещё тёмная ночь...

行きやらぬ
夢地をたどる
たもとには
あまつそらなる
つゆやおくらん
ゆきやらぬ
ゆめぢをたどる
たもとには
あまつそらなる
つゆやおくらん
Идти — я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моём — что же:
роса ль с пространств небес?
Рукав служит для отирания слез. Кавалер хочет сказать, что, не встречаясь с ней наяву, он жаждет увидеть её хоть во сне, — но и этого нет; оттого он и плачет даже во сне.
おもはずは
ありもすらめど
事のはの
をりふしごとに
たのまるるかな
おもはずは
ありもすらめど
ことのはの
をりふしごとに
たのまるるかな
На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но всё ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя, —
верится им!

わがそでは
草の庵に
あらねども
くるればつゆの
やどりなりけり
わがそでは
くさのいほりに
あらねども
くるればつゆの
やどりなりけり
Рукав мой — не шалаш
ведь из травы...
А всё же —
стемнеет только лишь —
росы приютом станет

こひわびぬ
あまのかるもに
やどるてふ
我から身をも
くだきつるかな
こひわびぬ
あまのかるもに
やどるてふ
われからみをも
くだきつるかな
Отчаявшись в любви, —
себя гублю я сам!
"Из-за себя" — как червь,
живущий в водорослях, где и
жнёт его рыбак.
Игра слов, опять непередаваемая по-русски, но составляющая всю суть стихотворения: слово варэкара означает и "из-за себя" и служит названием червячка, живущего на водорослях. Всё, что говорится об этом червячке, собственно, не имеет особого значения, но поставлено лишь по связи с образом червячка. Смысл же всего тот, что кавалер своей безнадежной любовью сам себя губит.
あれにけり
あはれいく世の
やどなれや
すみけんひとの
おとづれもせぬ
あれにけり
あはれいくよの
やどなれや
すみけんひとの
おとづれもせぬ
В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил, — не дает
Включено в Кокинсю, 984
むぐらおひて
あれたるやどの
うれたきは
かりにもおにの
すだくなりけり
むぐらおひて
あれたるやどの
うれたきは
かりにもおにの
すだくなりけり
Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут
Слово "демон" не следует обязательно понимать в смысле ужасного существа; оно приложимо, как и в новой этнографической терминологии, вообще к духам. Здесь по смыслу скорей "милый демон".
うちわびて
おちぼひろふと
きかませば
我も田づらに
ゆかましものを
うちわびて
おちぼひろふと
きかませば
われもたづらに
ゆかましものを
Когда я услышу —
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!
Стихотворение, конечно, шуточное, как и весь рассказ: подшучивание друг над другом.
すみわびぬ
今はかぎりと
山ざとに
身をかくすべき
やどもとめてん
すみわびぬ
いまはかぎりと
やまざとに
みをかくすべき
やどもとめてん
Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!

わがうへに
露ぞおくなる
あまの河
とわたるふねの
かいのしづくか
わがうへに
つゆぞおくなる
あまのがは
とわたるふねの
かいのしづくか
Поверх меня — роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?
"Река небес" — Млечный путь — путь странствования души.
さ月まつ
花たちばなの
かをかげば
むかしの人の
そでのかぞする
さつきまつ
はなたちばなの
かをかげば
むかしのひとの
そでのかぞする
Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая, —
чудится прежней подруги
рукавов этот запах...
Имеется в виду обычай хэйанских дам носить свои длинные и широкие рукава надушенными.

Имеется в Кокинсю, 139
そめ河を
わたらむ人の
いかでかは
色になるてふ
ことのなからん
そめがはを
わたらむひとの
いかでかは
いろになるてふ
ことのなからん
Если перейдёт кто
реку Сомэгава,
что есть "река Окраски" —
не может быть, чтоб цвета
не было на нём.
Река Сомэгава ("Окраски") — на о. Кюсю. По дороге сюда кавалер должен был через нее переправиться.

Своим стихотворением он хочет сказать, что в такой своей репутации он лично не виноват: наоборот, здесь, по-видимому, такие нравы, и на него лишь переносят общий признак.
名にしおはば
あだにぞあるべき
たはれじま
浪のぬれぎぬ
きるといふなり
なにしおはば
あだにぞあるべき
たはれじま
なみのぬれぎぬ
きるといふなり
Если б было всё — как имя,
то ветрен должен быть
наш "Забавы остров".
А говорят — напрасно
он прозван так...
Дама хочет убедить его в обратном. Если бы все соответствовало своему имени, то, конечно, он должен был бы окраситься, перейдя реку Сомэгава, т.е. рассматриваться с точки зрения обитателей этих мест. Но, однако, такого соответствия с именем нет, — пример "остров Забавы", — и виноват в своей репутации исключительно он сам.
いにしへの
にほひはいづら
さくら花
こけるからとも
なりにけるかな
いにしへの
にほひはいづら
さくらはな
こけるからとも
なりにけるかな
Прежняя прелесть,
куда она скрылась?
Как вишня, ты стала,
цветы у которой
совсем облетели...

これやこの
我にあふみを
のがれつつ
年月ふれど
まさりがほなき
これやこの
われにあふみを
のがれつつ
としつきふれど
まさりがほなき
И это она,
та, что бежала
от свиданья со мной?
Годы прошли, а жестокость её —
будто растет все!

ももとせに
ひととせたらぬ
つくもがみ
我をこふらし
おもかげに見ゆ
ももとせに
ひととせたらぬ
つくもがみ
われをこふらし
おもかげにみゆ
До ста лет —
одного лишь не хватает!
Водоросли-кудри...
Облик этот предо мною, —
видно из любви ко мне

さむしろに
衣かたしき
こよひもや
こひしき人に
あはでのみねむ
さむしろに
ころもかたしき
こよひもや
こひしきひとに
あはでのみねむ
Значит и сегодня
одна без милого в ночи
лежать я буду!
Лишь подостлав одну одежду
на узком ложе

吹風に
わが身をなさば
玉すだれ
ひまもとめつつ
いるべきものを
ふくかぜに
わがみをなさば
たますだれ
ひまもとめつつ
いるべきものを
Если бы стал я
веющим ветром, —
за жемчужные завеси,
щель отыскав,
постарался б проникнуть!

とりとめぬ
風にはありとも
玉すだれ
たがゆるさばか
ひまもとむべき
とりとめぬ
かぜにはありとも
たますだれ
たがゆるさばか
ひまもとむべき
Неуловимым ветром
хоть и стал бы ты, —
в жемчужных занавесках
кто б тебе позволил
щель найти
Эпизод настолько сжато обрисован, что понимание его очень затруднительно. Скорее всего можно принять то толкование, по которому действие здесь происходит таким образом: в те времена существовал обычай в случае заинтересованности кем-нибудь сначала испытать это лицо анонимным письмом с соответствующим содержанием; так, по-видимому, случилось и здесь. Дама, желая впоследствии завязать любовную интригу с кавалером, послала ему такое и, может быть, не одно письмо, но дальше этого не шла. Тот же, будучи этим сильно заинтригован, досадовал на то, что не знает, где она. Возможность все же снестись с ней письменно объясняется, конечно, тем, что ее письма доставлялись ему особым посланцем, который брал от него и ответы для нее, не открывая в то же время ни имени дамы, ни ее местожительства.
思ふには
しのぶることぞ
まけにける
あふにしかへば
さもあらばあれ
おもふには
しのぶることぞ
まけにける
あふにしかへば
さもあらばあれ
Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я, —
пусть будет!

こひせじと
みたらし河に
せしみそぎ
神はうけずも
なりにけるかな
こひせじと
みたらしがはに
せしみそぎ
かみはうけずも
なりにけるかな
То очищенье,
что в реке "Омовенья" свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!
* Включено в Кокинсю, 501.
あまのかる
もにすむむしの
我からと
ねをこそなかめ
世をばうらみじ
あまのかる
もにすむむしの
われからと
ねをこそなかめ
よをばうらみじ
"Из-за себя" — как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак...
Навзрыд рыдаю, —
на свет же не ропщу
Опять, как и в эпизоде 57-м, все построено на игре слов: слово варэкара означает и "из-за себя" и служит названием морского червячка (ср. примечание к эпизоду 57).
298. Включено в «Кокинсю» (№ 807).
さりともと
思ふらんこそ
かなしけれ
あるにもあらぬ
身をしらずして
さりともと
おもふらんこそ
かなしけれ
あるにもあらぬ
みをしらずして
"Как-нибудь все же..."
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я — и нет.

いたづらに
行きてはきぬる
ものゆゑに
見まくほしさに
いざなはれつつ
いたづらに
ゆきてはきぬる
ものゆゑに
みまくほしさに
いざなはれつつ
Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина всё одна:
влечёт меня желанье
тебя увидеть!

なにはづを
けさこそみつの
うらごとに
これやこの世を
うみわたるふね
なにはづを
けさこそみつの
うらごとに
これやこのよを
うみわたるふね
Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт — ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?

きのふけふ
くものたちまひ
かくろふは
花のはやしを
うしとなりけり
きのふけふ
くものたちまひ
かくろふは
はなのはやしを
うしとなりけり
И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов
Леса из цветов - деревья в снегу, красоте которых завидуют облака.
雁なきて
菊の花さく
秋はあれど
春のうみべに
すみよしのはま
かりなきて
きくのはなさく
あきはあれど
はるのうみべに
すみよしのはま
Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То — осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!
Т.е. лучше всего — лучше даже осенних красот, когда пролетают караваны диких гусей, когда цветут хризантемы, — побережье Сумиёси весною.
きみやこし
我やゆきけむ
おもほえず
夢かうつつか
ねてかさめてか
きみやこし
われやゆきけむ
おもほえず
ゆめかうつつか
ねてかさめてか
Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?

かきくらす
心のやみに
まどひにき
ゆめうつつとは
こよひさだめよ
かきくらす
こころのやみに
まどひにき
ゆめうつつとは
こよひさだめよ
Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь —
узнаем ввечеру...

かち人の
わたれどぬれぬ
えにしあれば
かちひとの
わたれどぬれぬ
えにしあれば
Вот это — так река!
Что пеший путник перешел
и не замок...

又あふさかの
せきはこえなん
またあふさかの
せきはこえなん
Но будет он опять заставу
на "склоне встреч" — переходить

見るめかる
方やいづこぞ
さをさして
我にをしへよ
あまのつり舟
みるめかる
かたやいづこぞ
さをさして
われにをしへよ
あまのつりぶね
Где топь та, где рыбак
"морские сосны" жнет?
Двигая веслом,
ты научи меня,
ладья рыбачья
Эпизод, находящийся в ближайшей связи с предыдущим. Посол уже на обратном пути из Овари в столицу вновь проезжает через провинцию Исэ и останавливается здесь на ночлег в местности Оёдо. Тут его встречают и за ним ухаживают посланцы от принцессы-жрицы, той самой, с которой у него была недавно, оказавшаяся столь мимолетной, встреча. Среди них был и тот отрок, с которым приходила она к нему в ту достопамятную ночь. При виде его у кавалера поднялись воспоминания о бывшем и вновь загорелось желание увидеть ее. Отсюда приведенное стихотворение, обращенное к отроку.
ちはやぶる
神のいがきも
こえぬべし
大宮人の
見まくほしさに
ちはやぶる
かみのいがきも
こえぬべし
おほみやびとの
みまくほしさに
Потрясающе-стремительных
богов запретную ограду
готова я перешагнуть!
Так видеть хочется его —
из дворца гостя...
Стихотворение, имеющее и буквальный смысл, так как она тоже нечто вроде жрицы, и иносказательный, а именно: "запретная ограда богов" - это связь посланца с самой ее госпожой; она рискует этим своим выступлением навлечь на себя ее гнев, но удержаться не может. "Потрясающе-стремительных" - перевод многосмысленного японского слова тихаяфуру, служащего постоянным поэтическим эпитетом к слову "божество".
こひしくは
きても見よかし
ちはやぶる
神のいさむる
みちならなくに
こひしくは
きてもみよかし
ちはやぶる
かみのいさむる
みちならなくに
В любви томишься? — Что же...
Попробуй — и приди!
Не путь то, на котором
потрясающе-стремительных
богов запрет лежит...

おほよどの
松はつらくも
あらなくに
うらみてのみも
かへるなみかな
おほよどの
まつはつらくも
あらなくに
うらみてのみも
かへるなみかな
На побережье Оёдо сосна
жестока разве? — Нет!
Упрёки шлют ей только...
и волны те, что сами
бегут от ней...
Включено в Синкокинсю, 1432
めには見て
てにはとられぬ
月のうちの
かつらのごとき
きみにぞありける
めにはみて
てにはとられぬ
つきのうちの
かつらのごとき
きみにぞありける
Глазами — вижу,
руками же достать
тебя я не могу...
Ты словно лавр, что на луне
растёт!

いはねふみ
かさなる山に
あらねども
あはぬ日おほく
こひわたるかな
いはねふみ
かさなるやまに
あらねども
あはぬひおほく
こひわたるかな
Скалистых нет
меж нами гор
нагромождённых...
А дней без встречи сколько
прошло в любви!

おほよどの
はまにおふてふ
見るからに
心はなぎぬ
かたらはねども
おほよどの
はまにおふてふ
みるからに
こころはなぎぬ
かたらはねども
У той сосны морской,
что в Оёдо на побережье
растёт, — сердце
в покой приходит,
хоть и не говорит она...

袖ぬれて
あまのかりほす
わたつうみの
見るをあふにて
やまむとやする
そでぬれて
あまのかりほす
わたつうみの
みるをあふにて
やまむとやする
И как сосна морская,
с промокшим платьем рыбаки —
которую жнут, сушат, —
за то свидание приняв,
на том остановиться хочешь?

いはまより
おふるみるめし
つれなくは
しほひしほみち
かひもありなん
いはまより
おふるみるめし
つれなくは
しほひしほみち
かひもありなん
Морские сосны, что растут
между скалами, —
всегда они бы были!
Прилив же, иль отлив,
а раковинки будут...

なみだにぞ
ぬれつつしぼる
世の人の
つらき心は
そでのしづくか
なみだにぞ
ぬれつつしぼる
よのひとの
つらきこころは
そでのしづくか
От слёз насквозь промок, —
хоть выжимай, —
рукав мой!
Что это? Капли то — сердцА
жестокие людей на свете?

大原や
をしほの山も
けふこそは
神世のことも
思ひいづらめ
おほはらや
をしほのやまも
けふこそは
かみよのことも
おもひいづらめ
Сосна в Осио,
что в Охара, — у ней
в сегодняшний день
встают, верно, картины
века богов!
Внешний смысл стихотворения, конечно, очень понятен: здесь растущая у древнего святилища сосна, — наверно, очень старая - могла естественно навеять мысль, что она должна помнить еще то время, когда боги жили на земле, — эпоху золотого века. Но не в этом смысле дело: кавалер хочет сказать, что сегодня, получив от нее знак особого внимания, он вспоминает то золотое время, когда они были счастливы, когда ничто, в том числе ее новое высокое положение, тогда отсутствовавшее, не мешало их любви. Дама этого эпизода, вероятно, героиня первых повествований - Эпизодов 4, 6 и 7.
Танка также помещена в Ямато-моногатари, 161 и в Кокинсю, 871.
山のみな
うつりてけふに
あふ事は
はるのわかれを
とふとなるべし
やまのみな
うつりてけふに
あふことは
はるのわかれを
とふとなるべし
Горы все сюда
перебрались сегодня на
свиданье...
Весну на прощанье —
то навестить пришли...

あかねども
いはにぞかふる
色見えぬ
心を見せむ
よしのなければ
あかねども
いはにぞかふる
いろみえぬ
こころをみせむ
よしのなければ
"Недостаточно, конечно...
но заменим скалой!
Нет средств ведь показать
тебе сердцА, цвета чьи
людям не видны..."

わがかどに
ちひろあるかげを
うゑつれば
夏冬たれか
かくれざるべき
わがかどに
ちひろあるかげを
うゑつれば
なつふゆたれか
かくれざるべき
У врат моих — в ладоней
тысячу бамбук
расти коль станет, —
летом иль зимою — кто ж
под ним не сможет скрыться?
Намек на новорожденного принца, который станет покровителем всего рода своей матери.
ぬれつつぞ
しひてをりつる
年の内に
はるはいくかも
あらじとおもへば
ぬれつつぞ
しひてをりつる
としのうちに
はるはいくかも
あらじとおもへば
Промок я насквозь,
но все ж, невзирая,
нарвал я глициний!
Подумал — не много весенних
осталось уж дней...

しほがまに
いつかきにけむ
あさなぎに
つりするふねは
ここによらなん
しほがまに
いつかきにけむ
あさなぎに
つりするふねは
ここによらなん
Когда ж успел
сюда прийти я в Сиогама?
И вам сюда б, челны...
Что в утренней тиши
за рыбной ловлей...

かりくらし
たなばたつめに
やどからむ
あまのかはらに
我はきにけり
かりくらし
たなばたつめに
やどからむ
あまのかはらに
われはきにけり
Весь день на охоте
провел я в надежде
ночлег получить у "Ткачихи"...
И вот уже здесь я — в долине
"Небесной реки"...

世中に
たえてさくらの
なかりせば
はるの心は
のどけからまし
よのなかに
たえてさくらの
なかりせば
はるのこころは
のどけからまし
Если бы на свете
никогда не цвели
цветы вишни, —
сердце волнений
не знало б весною...
Стих также упомянут в "Тоса никки", 02/09 и Кокинсю, 53
ちればこそ
いとどさくらは
めでたけれ
うき世になにか
ひさしかるべき
ちればこそ
いとどさくらは
めでたけれ
うきよになにか
ひさしかるべき
Лишь потому, что цветы
облетают,
милей они вдвое...
В суетном мире
что может быть долгим!

ひととせに
ひとたびきます
君まてば
やどかす人も
あらじとぞ思ふ
ひととせに
ひとたびきます
きみまてば
やどかす人も
あらじとぞおもふ
Ткачиха ждет здесь друга,
который лишь однажды
приходит в целый год...
И нет той здесь, кто мог бы
ночлег тебе тут дать
Включено также в Кокинсю, 419
あかなくに
まだきも月の
かくるるか
山のはにげて
いれずもあらなん
あかなくに
まだきもつきの
かくるるか
やまのはにげて
いれずもあらなん
Не успели еще
налюбоваться тобой, о луна,
а ты уж прятаться хочешь...
О, гребни тех гор, если б вы,
ее не приняв, убежали!
Помимо явного смысла, стихи эти намекают на принца и дают ему понять, что всем присутствующим его уход спать к себе представляется слишком ранним, они еще не успели вдосталь насладиться его обществом.
Также помещена в Кокинсю, 884
おしなべて
峯もたひらに
なりななむ
山のはなくは
月もいらじを
おしなべて
みねもたひらに
なりななむ
やまのはなくは
つきもいらじを
Вот, если б пики
все без исключенья
в равнину превратились...
Гор не будь гребнистых, —
и месяц не зайдет!
Включено также в Госэнсю, 1249
まくらとて
草ひきむすぶ
こともせじ
秋の夜とだに
たのまれなくに
まくらとて
くさひきむすぶ
こともせじ
あきのよとだに
たのまれなくに
Себе не связал
и травы в изголовье...
Пусть даже ночь
как осенью будет, —
сердце ж в тревоге...
Кавалеру кажется очень подозрительным поведение принца, так необычно задерживающего его; ему кажется, что у того что-то есть на сердце, и он невольно начинает беспокоиться. Это беспокойство вскоре и оправдалось: с принцем что-то произошло недоброе, здесь не называемое, и он постригся в монахи.
わすれては
ゆめかとぞ思ふ
おもひきや
ゆきふみわけて
君を見むとは
わすれては
ゆめかとぞおもふ
おもひきや
ゆきふみわけて
きみをみむとは
Забыв про всё —
"не сон ли это?" мнится...
Иль думал я когда —
прийти тебя увидеть,
пробившись чрез снега?
По-видимому, принцу Корэтака предстояла иная судьба, может быть, даже престол, но что-то помешало, и он так кончал свои дни в забвении и печали.
老いぬれば
さらぬわかれの
ありといへば
いよいよ見まく
ほしききみかな
をいぬれば
さらぬわかれの
ありといへば
いよいよみまく
ほしききみかな
Состаришься ー наступит,
говорят, разлука
неизбежно...
И все сильней тебя я видеть
хочу, о сын мой!
を?
世中に
さらぬわかれの
なくもがな
千よもといのる
人のこのため
よのなかに
さらぬわかれの
なくもがな
ちよもといのる
ひとのこのため
О, если б не было на свете
разлуки неизбежной!
Хотя б для тех детей,
что молят
о жизни в тысячу веков...

おもへども
身をしわけねば
めかれせぬ
ゆきのつもるぞ
わが心なる
おもへども
みをしわけねば
めかれせぬ
ゆきのつもるぞ
わがこころなる
Хотел с тобой бы быть,
но не иначе —
как разделить себя пришлось бы...
От глаз не отступая
грудится снег, — как сердце хочет
Кавалер хочет сказать, что ему пришлось бы разделиться надвое: с одной стороны быть на службе во дворце, с другой - здесь с принцем. Первого нельзя избегнуть, ко второму влечет желание. И вот как раз, словно зная его затаенные желания, выпало так много снегу, что пройти ему уж не удастся, и он сможет остаться с принцем.
今までに
わすれぬ人は
世にもあらじ
おのがさまざま
年のへぬれば
いままでに
わすれぬひとは
よにもあらじ
おのがさまざま
としのへぬれば
До сих пор на свете
не было людей,
что не забывают!
Ведь и у нас так много
лет прошло различных...
Кавалер этими стихами хочет сказать, что за время их разлуки дама успела уж многое пережить, у ней уж бывали другие привязанности, и нечего теперь вспоминать о том, что было с ними тогда, в юные их годы.
あしのやの
なだのしほやき
いとまなみ
つげのをぐしも
ささずきにけり
あしのやの
なだのしほやき
いとまなみ
つげのをぐしも
ささずきにけり
Ни минуты свободной
нет у тех, кто на взморье
у Асиноя соль добывает...
И вот я пришла к тебе, милый,
не украсив себя даже гребнем
Похожая танка есть в Манъёсю, 278.

Эта танка также приведена в Синкокинсю [1588] (А.С.)
わが世をば
けふかあすかと
まつかひの
なみだのたきと
いづれたかけん
わがよをば
けふかあすかと
まつかひの
なみだのたきと
いづれたかけん
Век мой... сегодня
иль завтра настанет...
жду... в ожиданьи —
жемчужины слёз...
Чего же здесь больше?
Т.е. слёз моих иль этих капель, что текут перед глазами.
ぬきみだる
人こそあるらし
白玉の
まなくもちるか
そでのせばきに
ぬきみだる
人こそあるらし
しらたまの
まなくもちるか
そでのせばきに
Как будто там кто-то
стоит, рассыпая
жемчужные перлы...
И беспрерывно летят всё они,
рукав же мой узок
Кавалер хочет сказать, что он желал бы, подставив свой рукав, набрать этих сыплющихся перлов, но, к сожалению, узок его рукав Комментаторская традиция ставит это последнее выражение в связь с предыдущим замечанием- "Этот кавалер имел кое-какую службу при дворе"... и находит, что здесь автор хотел в присутствии своих друзей, занимавших уже довольно высокое положение, подчеркнуть свое ничтожество по сравнению с ними.

Также помещено в Кокинсю, 923
はるる夜の
ほしか河辺の
蛍かも
わがすむかたの
あまのたく火か
はるるよの
ほしかかはべの
ほたるかも
わがすむかたの
あまのたくひか
Что это — звезды,
ясной ночью... иль светляки
на побережье?
Иль огни, что рыбаки
в моей жгут стороне?

わたつ海の
かざしにさすと
いはふもも
きみがためには
をしまざりけり
わたつみの
かざしにさすと
いはふもも
きみがためには
をしまざりけり
Сам бог морей "сосной морской" —
чем дорожит, чем украшает
главу свою —
для вас, друзья,
не поскупился!

おほかたは
月をもめでじ
これぞこの
つもれば人の
おいとなる物
おほかたは
つきをもめでじ
これぞこの
つもればひとの
おいとなるもの
По большей части
не любят месяца...
Их много
наберется — старость
наступит человека!

ひとしれず
我こひしなば
あぢきなく
いづれの神に
なきなおほせん
ひとしれず
われこひしなば
あぢきなく
いづれのかみに
なきなおほせん
Когда я умру
от любви, что никто из людей
не знает, — кого из богов
понапрасну
в смерти моей обвинят?

さくら花
けふこそかくも
にほふとも
あなたのみがた
あすのよのこと
さくらはな
けふこそかくも
にほふとも
あなたのみがた
あすのよのこと
Вишен цветы
так блистают сегодня...
Но, увы, трудно верить
тому, что случится
завтра в ночи!

をしめども
春のかぎりの
けふの日の
ゆふぐれにさへ
なりにけるかな
をしめども
はるのかぎりの
けふのひの
ゆふぐれにさへ
なりにけるかな
Как то ни жалко,
но сегодняшний день,
день последний весны, —
увы, превратился
уже в вечернюю тень!

あし辺こぐ
たななしを舟
いくそたび
ゆきかへるらん
しる人もなみ
あしべこぐ
たななしをぶね
いくそたび
ゆきかへるらん
しるひともなみ
У камышей прибрежных
без перекладины ладья...
И сколько же десятков
раз сюда приходит и уходит
она — никто не знает...
Ладья без перекладины, т. е очень маленьких размеров.

Похожая танка есть в кокинсю?...
あふなあふな
思ひはすべし
なぞへなく
たかきいやしき
くるしかりけり
あふなあふな
おもひはすべし
なぞへなく
たかきいやしき
くるしかりけり
Лишь равную себе
любить должны мы....
Где ж пары нет,
где низкий и высокий, —
одно страданье лишь!

秋の夜は
春ひわするる
物なれや
かすみにきりや
ちへまさるらん
あきのよは
はるひわするる
ものなれや
かすみにきりや
ちへまさるらん
Осенней ночью забываешь
день весенний...
Видно, дымки, что весною, —
роса, что осенью встаёт, —
сильней гораздо!

千々の秋
ひとつの春に
むかはめや
もみぢも花も
ともにこそちれ
ちぢのあき
ひとつのはるに
むかはめや
もみぢもはなも
ともにこそちれ
Осеней тысячи
можно ль сравнить
с весной хоть одною?
Однако и клён, и цветы
осыпаются равно...

ひこぼしに
こひはまさりぬ
あまの河
へだつるせきを
いまはやめてよ
ひこぼしに
こひはまさりぬ
あまのがは
へだつるせきを
いまはやめてよ
Моя любовь сильней,
чем та, у Волопаса...
"Реку небес" — преграду,
что здесь нас разделяет,
ты уничтожь теперь!
Стихотворение построено на мифе о любви двух созвездий - Ткачихи и Волопаса, которые, находясь по разные стороны Млечного пути, не могут соединиться.
秋かけて
いひしながらも
あらなくに
この葉ふりしく
えにこそありけれ
あきかけて
いひしながらも
あらなくに
このはふりしく
えにこそありけれ
"Осенью", — тебе
сказала я, и всё же
ничего не вышло!
Листвой дерев засыпанным
ручьём все оказалось!
Игра слов, э - "мелкий ручей" и "любовный союз". Как мелкий ручей осенью бывает весь засыпан листьями и гибнет, так и наша любовь погибла теперь.
さくら花
ちりかひくもれ
おいらくの
こむといふなる
みちまがふがに
さくらはな
ちりかひくもれ
おいらくの
こむといふなる
みちまがふがに
Рассыпьтесь и сокройте
собою всё, о, вишен
цветы! Чтоб старость,
грядущая сюда,
с дороги сбилась...
わがたのむ
君がためにと
をる花は
ときしもわかぬ
物にぞ有りける
わがたのむ
きみがためにと
をるはなは
ときしもわかぬ
ものにぞありける
Для тебя, государь, —
что опора моя, —
цветы, что я рву, —
года времён
не различают совсем!

見ずもあらず
見もせぬ人の
こひしくは
あやなくけふや
ながめくらさん
みずもあらず
みもせぬひとの
こひしくは
あやなくけふや
ながめくらさん
"Не вижу" тебя — не скажу,
и "вижу" сказать не могу...
Придётся бесплодно весь день
в тоскливых мечтах провести мне
с любовью к тебе...
Эта танка помещена в Кокинсю, 11 [476], Ямато-моногатари, 166, Нарихирасю. ???
しるしらぬ
なにかあやなく
わきていはん
おもひのみこそ
しるべなりけれ
しるしらぬ
なにかあやなく
わきていはん
おもひのみこそ
しるべなりけれ
Знаешь, кто я, иль нет, —
зачем же тут бесплодно —
так различать?
Любовь одна должна служить
верным руководством!

忘草
おふるのべとは
見るらめど
こはしのぶなり
のちもたのまん
わすれぐさ
おふるのべとは
みるらめど
こはしのぶなり
のちもたのまん
Ты видишь, вероятно,
что поле все покрыто
забвения травой...
Но эта тайна лишь одна
и в будущее вера!
Танка помещена в Ямато-моногатари, 162, а также в Нарихирасю и Сёкукокинсю, 14.
さく花の
したにかくるる
人をおほみ
ありしにまさる
ふぢのかげかも
さくはなの
したにかくるる
ひとをおほみ
ありしにまさる
ふぢのかげかも
Как много укрылось
Здесь под цветами
в цвету...
И блестящей, чем прежде,
глициний цветы!

そむくとて
雲にはのらぬ
物なれど
世のうきことぞ
よそになるてふ
そむくとて
くもにはのらぬ
ものなれど
よのうきことぞ
よそになるてふ
Отвратясь от мира,
на облаке всё же
ты не паришь...
Но горести мира
так далеки от тебя!
Подобно горным феям, просветленным отшельникам и т. п.
ねぬる夜の
夢をはかなみ
まどろめば
いやはかなにも
なりまさるかな
ねぬるよの
いめをはかなみ
まどろめば
いやはかなにも
なりまさるかな
Сон, проведённый
этой ночью с тобою, —
так безутешен!
А теперь всё сильней
безутешность растёт...
Сон вместе с тобою оставляет все время в душе чувство безутешное: так быстро летят его часы; казалось, ничего не могло бы быть печальней этого, а вот оказалось, что сон без тебя — еще безутешней, — хочет сказать автор.
世をうみの
あまとし人を
見るからに
めくはせよとも
たのまるるかな
よをうみの
あまとしひとを
みるからに
めくはせよとも
たのまるるかな
Вот вижу я того,
кто, как рыбак,
на море..
и мнится: угостит
меня морской травой
1. "Угостит морской травой", т.е. съедобными водорослями - предметом рыбачьего промысла. Стихотворение все построено на игре одинаково звучащих в японском языке слов: "рыбак" — "монахиня"; "море" — "отвращаться от мира", "морская трава" — "глаз, свидание". Получающийся второй смысл стихотворения ясен, особенно если привести его в связь с предыдущим замечанием: "к вещам интерес все ж был у неё".
白露は
けなばけななん
きえずとて
たまにぬくべき
人もあらじを


しらつゆは
けなばけななん
きえずとて
たまにぬくべき
ひともあらじを
Если капли росы
исчезнуть хотят, пусть исчезнут!
Не исчезнут они, — всё ж не будет
того, кто б на нить их,
как жемчуг, нанизывать стал...

ちはやぶる
神世もきかず
たつた河
からくれなゐに
水くくるとは
ちはやぶる
かむよもきかず
たつたがは
からくれなゐに
みづくくるとは
Потрясающе-стремительных
богов в век — и тогда
не слыхать, чтоб волны
— река Тацутагава —
окрашивались в пурпур!
От большого количества красных кленовых листьев, частью упавших в реку, частью отражающихся в ее водах.

Есть в Огура хякунин иссю, 17 и в «Кокинсю», 294.
つれづれの
ながめにまさる
涙河
そでのみひちて
あふよしもなし
つれづれの
ながめにまさる
なみだかは
そでのみひちて
あふよしもなし
Тоскливо мечтаю, —
и в мечтаниях этих
"слёз" все полнеет "река".
Один лишь рукав увлажняю,
свиданья же нет!

あさみこそ
そではひづらめ
涙河
身さへながると
きかばたのまむ
あさみこそ
そではひづらめ
なみだかは
みさへながると
きかばたのまむ
Ну, и мелко же, если
только рукав увлажняешь!
Вот, если услышу: тебя самого
понесло уж теченьем —
поверю...

かずかずに
思ひおもはず
とひがたみ
身をしる雨は
ふりぞまされる
かずかずに
おもひおもはず
とひがたみ
みをしるあめは
ふりぞまされる
Любишь сильно
иль нет, —
спросить об этом трудно...
Но жизнь, что знает хорошо
все обо мне, льет еще пуще...

風ふけば
とはに浪こす
いはなれや
わが衣手の
かわく時なき
かぜふけば
とはになみこす
いはなれや
わがころもでの
かわくときなき
Подымется ветер — всегда
вздымаются волны, утёс же —
всегда поверх их.
Рукаву ж моему — ни минуты,
чтоб высохнуть, нет...
Скала, несмотря на все волны, остается сухой, рукав же дамы все время влажен от слез, льющихся беспрерывно благодаря жестокости кавалера.
よひごとに
かはづのあまた
なくたには
水こそまされ
雨はふらねど
よひごとに
かはづのあまた
なくたには
みづこそまされ
あめはふらねど
В том поле, где так много
лягушек каждый вечер
плачет, —
вода все прибывает,
хоть и нет дождя
Кавалер имеет в виду свои слезы, которые он будто бы льет неустанно из-за ее жестокости.
花よりも
人こそあだに
なりにけれ
いづれをさきに
こひんとか見し
はなよりも
ひとこそあだに
なりにけれ
いづれをさきに
こひんとかみし
И вот быстротечней,
чем даже цветы,
она оказалась...
А кого из них — первым
нужно любить, думал ты?
Кавалер хочет сказать, что его друг ошибся: он считал, что к цветам, так скоро осыпающимся, нужно относиться в первую очередь с любовью и нежностью. А вышло наоборот.
おもひあまり
いでにしたまの
あるならん
夜ふかく見えば
たまむすびせよ
おもひあまり
いでにしたまの
あるならん
よふかくみえば
たまむすびせよ
То дух мой был,
что отделился
от любви избытка...
Увидишь поздней ночью
еще - завяжи!
Верование того времени: при виде духа, привидения, которое могло быть душою человека, временно покинувшей его тело, увидевший спешил завязать подол своей исподней одежды; считалось, что этим путем можно вернуть душу обратно в тело и тем спасти человека от смерти.
いにしへや
ありもやしけん
今ぞしる
まだ見ぬ人を
こふるものとは
いにしへや
ありもやしけん
いまぞしる
まだみぬひとを
こふるものとは
В старину, быть может,
это и бывало,- я ж сегодня
узнал только: можно
любить того, ни разу
кого увидеть не пришлось

したひもの
しるしとするも
とけなくに
かたるがごとは
こひぞあるべき
したひもの
しるしとするも
とけなくに
かたるがごとは
こひぞあるべき
Люблю тебя - не стану
вновь я говорить...
сама узнаешь, видя,
как твой исподний шнур
развязываться станет!
Намек на поговорку - поверье того времени: если мужчина очень любит женщину, у той сами собой распускаются завязки ее нижнего платья.
こひしとは
さらにもいはじ
したひもの
とけむを人は
それとしらなん
こひしとは
さらにもいはじ
したひもの
とけむをひとは
それとしらなん
Такого знака, чтобы
исподняя шнуровка
распускалась,- нет.
Уж лучше бы не прибегал
к таким намекам вовсе!
Дама хочет сказать, что ему нечего и обращать ее внимание на такую возможность: этого не будет, потому что он ее вовсе не любит, а только так говорит.
すまのあまの
しほやく煙
風をいたみ
おもはぬ方に
たなびきにけり
すまのあまの
しほやくけぶり
かぜをいたみ
おもはぬかたに
たなびきにけり
Дым, что разводит,
соль в Сума добывая, рыбак —
под ветра напором
склонился туда,
куда вовсе не думал!
*А.С. Есть много аналогичных по композиции и образам стихов, правда, с местностью Сига.

Включено в Кокинсю, 708
ながからぬ
いのちのほどに
わするるは
いかにみじかき
心なるらん
ながからぬ
いのちのほどに
わするるは
いかにみじかき
こころなるらん
Чтоб забыть в этой жизни,
такой скоротечной, —
столь же короткой
душой обладать
тогда нужно!

おきなさび
人なとがめそ
かり衣
けふばかりとぞ
たづもなくなる
おきなさび
ひとなとがめそ
かりごろも
けふばかりとぞ
たづもなくなる
Утеха старца то...
не осуждайте люди!
Охотничья одежда...
"Сегодня только!" —
поёт ведь цапля та...
Кавалер хочет сказать, что так как жить ему, может быть, уже недолго, то он может позволить себе эту последнюю радость — послужить микадо, как встарь, в дни своей юности. "Сегодня только" — так, по мнению кавалера, кричат цапли, преследуемые соколом, зная, что им наступает конец.

* Танка включена в Госэнсю, 1076 (А.С.)
おきのゐて
身をやくよりも
かなしきは
みやこしまべの
わかれなりけり
おきのゐて
みをやくよりも
かなしきは
みやこしまべの
わかれなりけり
Печальней, чем сжечь
в сильном пламени тело
свое, здесь расстаться
с тобой у самой
Миякодзима!
Cтихотворение целиком построено на игре слов-образов: Окинои - "сильное пламя" и собственное имя - общее название местности, где все это происходит; Миякодзима - название самых мест проводов и также - "остров столицы, столица". "У самой Миякодзима" - перед самым его отъездом в столицу.
浪まより
見ゆるこじまの
はまひさし
ひさしくなりぬ
きみにあひ見で
なみまより
みゆるこじまの
はまひさし
ひさしくなりぬ
きみにあひみで
Деревья на побережье
тех островков, что средь волн,
виднеются там...
Давно уж они предо мною,
за время разлуки с тобою!

我見ても
ひさしくなりぬ
住吉の
きしのひめ松
いくよへぬらむ
われみても
ひさしくなりぬ
すみよしの
きしのひめまつ
いくよへぬらむ
Даже я — и то долго
вижу тебя на берегах Сумиёси,
принцесса сосна!
А сколько веков уж всего
прошло за то время...
Знаменитая в японской поэзии и легенде сосна.
"за то время" — т.е. с того момента, как она начала расти здесь.

Включено в Кокинсю, 905
むつまじと
君は白浪
みづがきの
ひさしき世より
いはひそめてき
むつまじと
きみはしらなみ
みづがきの
ひさしき世より
いはひそめてき
Не знаешь ты разве, что мы
в близкой дружбе с тобой?
Что с веков отдаленных — давно
уж как стал я
твой род охранять?
"Ты" — этих стихов император, находящийся, следовательно, под особым покровительством божества. Все стихотворение носит благознаменательный характер, суля микадо долгую, как возраст этой сосны, жизнь.

Включено в Синкокинсю, 1857
玉かづら
はふ木あまたに
なりぬれば
たえぬ心の
うれしげもなし
たまかづら
はふきあまたに
なりぬれば
たえぬこころの
うれしげもなし


Так много стало ныне
дерев, вокруг которых вьёшься
ты, о жемчуг-плющ!
Слова "тебя не брошу" —
не радостны уж мне...
Дама хочет сказать, что за время их разлуки кавалер успел уже столько раз сблизиться с другими женщинами. Эпитет "жемчуг" к слову плющ — частый украшающий эпитет в поэтическом языке.
かたみこそ
今はあだなれ
これなくは
わするる時も
あらましものを
かたみこそ
いまはあだなれ
これなくは
わするるときも
あらましものを
Память твоя ныне
врагом мне стала!
Не будь ее, - имела б
минуту я, когда
тебя забыть могла бы...
"Память твоя" - т.е. предметы, оставленные кавалером на память о себе.
近江なる
つくまのまつり
とくせなん
つれなき人の
なべのかず見む
あふみなる
つくまのまつり
とくせなん
つれなきひとの
なべのかずみむ
Если б поскорее
настал тот праздник в Оми,
праздник в Цукума!
Посмотрел бы, сколько,
жестокая, котлов с тобой.
Недоумение читателя несомненно. Дело в том, что по обычаю того времени, как уверяют комментаторы, во время празднества в храмах указанной местности присутствовавшие женщины — члены этой общины — носили при себе столько котлов или сковород (набэ), сколько мужчин они знали в течение своей жизни. Кавалер, сначала считавший свою даму совершенно неопытной в делах любви и жестоко разочарованный в своем доверии, теперь ударяется в противоположную крайность, подозревая ее в многочисленных связях.
むかし、をとこ、梅壺より雨にぬれて、人のまかりいづるを見て、
むかし、をとこ、うめつぼよりあめにぬれて、ひとのまかりいづるをみて、
В давние времена кавалер, видя, как уходит из Умэцубо, под дождем промокая, некий человек, —
*человек=дама, видимо.
うぐひすの
花をぬふてふ
かさもがな
ぬるめる人に
きせてかへさん


うぐひすの
花をぬふてふ
かさもがな
ぬるめる人に
きせてかへさん
Ах, если б шляпа та,
где соловей цветов узоры
выткал, у меня была!
Надеть домой тому я дал бы,
кто, видно, мокнет под дождем...

うぐひすの
花をぬふてふ
かさはいな
おもひをつけよ
ほしてかへさん


うぐひすの
はなをぬふてふ
かさはいな
おもひをつけよ
ほしてかへさん
Шляпы тех, где выткал
цветов узоры соловей, —
я не хочу. Вот лучше —
люби меня, и на огне
любви твоей просохну!
Ответ, построенный на игре слов: омои - "любовь", а и (хи) означает, кроме того, "пламень, огонь". Стихотворение - достойный ответ на затрагивание, чуть насмешливое, кавалера.
山しろの
ゐでのたま水
手にむすび
たのみしかひも
なきよなりけり
やましろの
ゐでのたまみづ
てにむすび
たのみしかひも
なきよなりけり
Ладонью зачерпнув, жемчужные
струи пью, что в Идэ
в Ямасиро текут...
Без веры всякой ныне
союз с тобой наш стал!
"Причём здесь первые три строчки", — скажет недоуменный читатель. Дело опять объясняется игрой слов: таноми — "пить, зачерпнув ладонью", и, с другой стороны, — "вера, надежда". Отсюда все то, что стоит до слова "веры", — только лишь замысловатое введение — определение к слову таноми в его первом смысле, а последующее примыкает к нему же уже во втором смысле.
年をへて
すみこしさとを
いでていなば
いとど深草
野とやなりなん
としをへて
すみこしさとを
いでていなば
いとどふかくさ
のとやなりなん
Если уйду я
из дома, где прожил
много годов, —
еще более "густой
травы" — он полем станет!
Включено в Кокинсю, 971.
野とならば
うづらとなりて
なきをらん
かりにだにやは
君はこざらむ
のとならば
うづらとなりて
なきをらん
かりにだにやは
きみはこざらむ
Если полем станет, —
буду перепелкой
плакать в поле я...
Неужли на охоту
ты даже не придешь?
Включено в Кокинсю, 972 в немного другом виде.
おもふこと
いはでぞただに
やみぬべき
我とひとしき
人しなければ
おもふこと
いはでぞただに
やみぬべき
われとひとしき
ひとしなければ
Так и оставлю,
никому не сказав,
свои думы!
Ведь нет никого,
кто был бы со мною...

つひにゆく
みちとはかねて
ききしかど
きのふけふとは
おもはざりしを
つひにゆく
みちとはかねて
ききしかど
きのふけふとは
おもはざりしを
Издавна слышал
я о дороге, которой
мы напоследок пойдем...
Но что это будет
вчера иль сегодня, — не думал...
"Но что это будет сегодня иль завтра",- сказали бы мы на месте автора-японца.

Танка помещена в Ямато-моногатари, 165, Кокинсю, 861, и в Нарихирасю.
秋の田の
かりほの庵の
苫をあらみ
わが衣手は
露にぬれつつ
あきのたの
かりほのいほの
とまをあらみ
わがころもでは
つゆにぬれつつ
На осеннем поле
Непрочный приют осенён
Сквозной плетёнкой.
Оттого-то мои рукава
Что ни ночь от росы намокают.
Данное стихотворение взято из ант. «Госэнсю», «Песни осени», 302.
春過ぎて
夏来にけらし
白妙の
衣ほすてふ
天の香具山
はるすぎて
なつきにけらし
しろたへの
ころもほすてふ
あまのかぐやま
Весна миновала.
Кажется, лето приспело.
Одежд белотканых
Сохнет холст на склонах твоих,
Небесная гора Кагуяма!
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», «Песни лета», 175.

См. также Манъёсю, 28
あしびきの
山鳥の尾の
しだり尾の
ながながし夜を
ひとりかもねむ
あしびきの
やまどりのをの
しだりをの
ながながしよを
ひとりかもねむ
В глухих далёких горах
Фазан длиннохвостый дремлет.
Долог хвост у фазана.
Эту долгую-долгую ночь
Ужели мне спать одному?
Данное стихотворение взято из антологии «Сюи вакасю» («Песни Ямато, подобранные из тех, что не вошли в прежние изборники». 984—986. Далее — «Сюисю»), где оно впервые помечено именем поэта.
Входит в «Манъёсю» как безымянная реплика к песне 2802 с пометой: «Из одной книги».
В оригинале — первые три строки — постоянный зачин к слову «долгий». По старинному толкованию (Минамото-но Тосиёри [74]), этот зачин связан с народным поверьем: чета фазанов обречена коротать ночь порознь, разделенная гребнем горы. Они не спят и тоскуют друг о друге.
田子の浦に
打ち出でてみれば
白妙の
富士の高嶺に
雪はふりつつ
たごのうらに
うちいでてみれば
しろたへの
ふじのたかねに
ゆきはふりつつ
К заливу Таго
Я выйду и словно бы вижу:
О, белотканый —
Над высокой вершиной Фудзи
Падает, падает снег.
Данное стихотворение взято из антологии «Синкокинсю», «Песни зимы», 675. Впервые помещено в «Манъёсю», 318 как «каэси-ута» («песня возвращения») к «Песне, сложенной Ямабэ-но Акахито, когда он любовался горой Фудзи».
奥山に
紅葉ふみわけ
鳴く鹿の
声きく時ぞ
秋は悲しき
おくやまに
もみぢふみわけ
なくしかの
こゑきくときぞ
あきはかなしき
В теснинах гор
Сквозь ворох кленовых листьев
Проходит олень.
Я слышу стонущий голос.
До чего тогда осень грустна!
Впервые стихотворение отмечено в записи поэтического состязания 893 г., затем было включено в «Песни осени» ант. «Кокинсю», 215, и в обоих случаях дано как анонимное.

かささぎの
渡せる橋に
置く霜の
白きを見れば
夜ぞふけにける
かささぎの
わたせるはしに
おくしもの
しろきをみれば
よぞふけにける
Сороки в небе
Летучий мост навели
Для заветной встречи:
Белый искрится иней.
Так, значит, глубокая ночь?!
Впервые стихотворение Якамоти отмечено в его личном собрании, составленном много позже его смерти, затем включено в «Песни зимы» ант. «Синкокинсю», 620.
天の原
ふりさけ見れば
春日なる
三笠の山に
出でし月かも
あまのはら
ふりさけみれば
かすがなる
みかさのやまに
いでしつきかも
Равнина небес!
Далёко я взор простираю.
Как?! Та же луна
В юности моей восходила
В Касуга, над горой Микаса?!
В «Кокинсю», 406 оно помещено среди «Песен странствий».
わが庵は
都のたつみ
しかぞすむ
世をうぢ山と
人はいふなり
わがいほは
みやこのたつみ
しかぞすむ
よをうぢやまと
ひとはいふなり
Мой шалаш в глуши,
Там, где бродят олени.
Вот так я живу.
А люди в столице думают:
Удзияма — вершина горестей.
Помещено в ант. «Кокинсю» («Разные песни», книга вторая, 983).
花の色は
うつりにけりな
いたづらに
わが身世にふる
ながめせしまに
はなのいろは
うつりにけりな
いたづらに
わがみよにふる
ながめせしまに
Распустился впустую,
Минул вишенный цвет.
О, век мой недолгий!
Век не смежая, гляжу
Взглядом долгим, как дождь.
Помещено в "Кокинсю", 113.
これやこの
行くも帰るも
別れては
知るも知らぬも
逢坂の関
これやこの
ゆくもかへるも
わかれては
しるもしらぬも
あふさかのせき
Так вот её норов?!
Ты уедешь или вернёшься —
Это место разлуки.
Все — знакомые и незнакомцы —
Не минуют Заставы Встреч!
Данное стихотворение взято из ант. «Госэнсю», 1089 («Разные песни», книга первая).
わたの原
八十島かけて
こぎ出ぬと
人には告げよ
あまのつり舟
わたのはら
やそしまかけて
こぎいでぬと
ひとにはつげよ
あまのつりぶね
Равниной моря
В край Осьмидесяти островов
Мы уплываем.
Близким моим передай
Эту весть, о лодка рыбачья!
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 407 («Песни странствий»).
天つ風
雲のかよひ路
吹きとぢよ
乙女のすがた
しばしとどめむ
あまつかぜ
くものかよひぢ
ふきとぢよ
をとめのすがた
しばしとどめむ
О ветр в небесах,
Слети, заслони от взора
Облачную стезю!
Да продлится ещё на миг
Неземных плясуний искусство!
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 872 («Разные песни», первая книга), где у него есть заголовок: «Сложил стихи, любуясь танцовщицами госэти».
筑波嶺の
峰より落つる
みなの川
恋ぞつもりて
淵となりぬる
つくばねの
みねよりおつる
みなのかは
こひぞつもりて
ふちとなりぬる
От высот Цукуба
Сбегает Минаногава —
Река «Не гляди!».
Любовь, истомлённая жаждой,
В ней бездонный вырыла омут.
Данное стихотворение (единственное, дошедшее до нас) помещено в ант. «Госэнсю», 776 («Песни любви», книга третья) под заголовком: «Посылаю принцессе Цуридоно».
みちのくの
しのぶもぢずり
誰故に
乱れそめにし
我ならなくに
みちのくの
しのぶもぢずり
たれゆゑに
みだれそめにし
われならなくに
«Синобу» — тайная грусть,
Узор из страны Митиноку,
Кто спутал нити твои?
Смутил кто сердце тревогой?
Ведь невиновен я...
Данное стих. взято из ант. «Кокинсю» («Песни любви», книга четвертая). Также имеется в Исэ-моногатари, 1.
君がため
春の野に出でて
若菜つむ
わが衣手に
雪はふりつつ
きみがため
はるののにいでて
わかなつむ
わがころもでに
ゆきはふりつつ
В поле весеннем
Молодые травы сбираю
Тебе в подношенье.
А на рукава неустанно
Падает-сыплется снег.
Согласно «Кокинсю», 21 («Песни весны», книга первая) стихотворение написано им еще в бытность принцем и обращено к Мотоцунэ
立ち別れ
いなばの山の
峰に生ふる
まつとしきかば
今かへりこむ
たちわかれ
いなばのやまの
みねにおふる
まつとしきかば
いまかへりこむ
Пусть разлука близка,
Я в страну Инаба отбываю,
Но и в иной стороне
Расслышу в голосе сосен:
«Жду», и я тотчас приеду.
Включено в Кокинсю, 365
千早ぶる
神代もきかず
龍田川
からくれないに
水くくるとは
ちはやぶる
かみよもきかず
たつたがは
からくれなゐに
みずくくるとは
Век могучих богов
Не слыхал о подобном деянье.
О река Тацута,
Кто волны твои испещрил,
Синеву с багрянцем мешая?!
Стихотворение впервые помещено в «Кокинсю», 294 («Песни осени», книга вторая) под заголовком: «Когда в Весеннем дворце государыни Нидзё слагали стихи на тему картины на ширме: алые листья, плывущие по реке Тацута». Оно построено на одном термине текстильного дела. По-японски это глагол, означающий: зашить ткань во многих местах узлами, чтобы при погружении в краску они остались незакрашенными.
Также есть в Исэ-моногатари, 106
住の江の
岸による波
よるさへや
夢の通ひ路
人目よくらむ
すみのえの
きしによるなみ
よるさへや
ゆめのかよひぢ
ひとめよくらむ
На берег Суминоэ
Набегают частые волны.
Верно, ты осторожен:
Даже ночью людей избегаешь
На путях моих сновидений?
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 559 («Песни любви», книга вторая).
難波潟
みじかき芦の
ふしのまも
あはでこの世を
過ぐしてよとや
なにはがた
みじかきあしの
ふしのまも
あはでこのよを
すぐしてよとや
Что зазора короче
Меж коленцами тростника
В Нанива на мелководье?
Так ты велишь мне: живи,
Ни на миг с тобой
не встречаясь?!
Стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 1049 («Песни любви», книга первая).
わびぬれば
今はた同じ
難波なる
身をつくしても
逢はむとぞ思ふ
わびぬれば
いまはたおなじ
なにはなる
みをつくしても
あはむとぞおもふ
Мне всё едино теперь!
Я — словно бы в Нанива-море
Спасительный знак.
Пускай я в волнах погибну,
Но раньше встречусь с тобою!
Данное стихотворение, впервые отмеченное Фудзивара-но Тосинари, помещено в ант. «Госэнсю», 960 («Песни любви», книга пятая) с предисловием: «Послал государыне Кёгоку, когда всё открылось», т.е. когда обнаружилась его связь с одной из жен государя Уда.
今来むと
いひしばかりに
長月の
有明の月を
待ち出でつるかな
いまこむと
いひしばかりに
ながつきの
ありあけのつきを
まちいでつるかな
Ты сказала: «Приду»,
И с тех пор все долгие ночи
На исходе Долгой луны
Я ждал... Луна восходила
И гостила до белого света.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 691 («Песни любви», книга четвертая).
吹くからに
秋の草木の
しをるれば
むべ山風を
あらしといふらむ
ふくからに
あきのくさきの
しをるれば
むべやまかぜを
あらしといふらむ
Она налетит,
И никнут осенние травы,
Сгибаются дерева.
Воистину, горы и ветер,
Съединяясь, рождают бурю.
Данное стихотворение взято из «Кокинсю», 249 («Песни осени», книга вторая). В нем образно рассказывается о том, как построен китайский иероглиф «буря»: его верхняя часть означает горы, а нижняя — ветер.
月見れば
千々に物こそ
悲しけれ
わが身ひとつの
秋にはあらねど
つきみれば
ちぢにものこそ
かなしけれ
わがみひとつの
あきにはあらねど
Гляжу на луну,
И смутных тысяча тысяч
В душе печалей.
Пусть не ко мне одному
Осень явилась, и всё же...
Взято из антологии «Кокинсю», 193 («Песни осени», книга вторая)
このたびは
幣もとりあへず
手向山
紅葉のにしき
神のまにまに
このたびは
ぬさもとりあへず
たむけやま
もみぢのにしき
かみのまにまに
Торопясь в дорогу,
Мы даров собрать не успели,
О гора Приношений!
Но утешься: на склонах твоих —
Облетающих клёнов парча.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 420 («Песни странствий»). Согласно предисловию, оно было сложено, когда Митидзанэ сопровождал государя Уда (867—931, правил 887—897) в путешествии в г. Нара.
名にしおはば
逢坂山の
さねかづら
人にしられで
くるよしもがな
なにしおはば
あふさかやまの
さねかづら
ひとにしられて
くるよしもがな
Не зря прозвали её
Люди вершиной Свиданий:
Там плющ «Вместе уснём».
Держись его, он укажет
Путь ко мне потаённый.
Данное стихотворение взято из ант. «Госэнсю», 700 («Песни любви», книга третья).
小倉山
峰のもみじ葉
心あらば
今ひとたびの
みゆきまたなむ
をぐらやま
みねのもみぢば
こころあらば
いまひとたびの
みゆきまたなむ
О красные клёны
На высотах горы Огура,
Когда есть у вас сердце,
Дождитесь ещё одного,
Высочайшего посещенья.
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [1128](«Разные песни»).
Помещено также в Ямато-моногатари, 99 "Огураяма" и с небольшими изменениями во второй строке в Окагами, в разделе «Старинные повести»
みかの原
わきてながるる
泉川
いつ見きとてか
恋しかるらむ
みかのはら
わきてながるる
いづみがは
いつみきとてか
こひしかるらむ
Равнина Кувшинов.
Из недр вскипая потоком
Ключ-река убегает.
Лишь на миг я ее увидел —
Что ж тоска меня источила?
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 996 («Песни любви», книга первая).
山里は
冬ぞさびしさ
まさりける
人めも草も
かれぬとおもへば
やまさとは
ふゆぞさびしさ
まさりける
ひとめもくさも
かれぬとおもへば
В зимнюю пору
Здесь, в деревушке горной,
Еще безотрадней,
Как помыслю, что замерло всё:
И шаги людские, и травы.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 315 («Песни зимы»).
心あてに
折らばや折らむ
初霜の
おきまどはせる
白菊の花
こころあてに
をらばやおらむ
はつしもの
おきまどはせる
しらぎくのはな
Пущусь наугад!
Будет удача, не будет...
Первый иней лёг,
И брожу я, заворожённый,
Там, где белые хризантемы.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 277 («Песни осени», книга вторая).
有明の
つれなくみえし
別れより
暁ばかり
うきものはなし
ありあけの
つれなくみえし
わかれより
あかつきばかり
うきものはなし
Сияла луна,
Словно не замечая рассвета,
Когда мы разлучались.
С тех пор предутренний сумрак —
Печальнейший час для меня.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 625 («Песни любви», книга третья).
朝ぼらけ
有明の月と
みるまでに
吉野の里に
ふれる白雪
あさぼらけ
ありあけのつきと
みるまでに
よしののさとに
ふれるしらゆき
Едва рассвело,
Мне почудилось даже,
Что восходит луна.
Все селение Ёсино
Белым застлано снегом.
Данное стихотворение взято из антологии «Кокинсю», 332 («Песни зимы»).
山川に
風のかけたる
しがらみは
流れもあへぬ
紅葉なりけり
やまがはに
かぜのかけたる
しがらみは
ながれもあへぬ
もみぢなりけり
Сколько плотин
Ветер на реках построил
В теснинах гор.
Это кленовые листья
Воде бежать не дают.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 303 («Песни осени», книга вторая).
久方の
光のどけき
春の日に
しづ心なく
花のちるらむ
ひさかたの
ひかりのどけき
はるのひに
しづこころなく
はなのちるらむ
Вешним днём,
Когда безмятежно лучится
Извечный свет,
Вишни в сердечной тревоге
Свои лепестки роняют.
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 84 («Песни весны», книга вторая).
誰をかも
知る人にせむ
高砂の
松もむかしの
友ならなくに
たれをかも
しるひとにせむ
たかさごの
まつもむかしの
ともならなくに
Кому же отныне
Сердце открою своё?
Сосне в Такасаго?
Но разве как с другом старинным
Я вправе с ней говорить?
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 909 («Разные песни», книга первая).
人はいさ
心も知らず
ふるさとは
花ぞむかしの
香に匂ひける
ひとはいさ
こころもしらず
ふるさとは
はなぞむかしの
かににほひける
Ну, что я отвечу?
Кто сердце поймёт человека?
Только слива в цвету
В селенье, по-прежнему милом,
Знакомый льёт аромат!
Взято из Кокинсю, 42 (Песни весны).
夏の夜は
まだ宵ながら
明けぬるを
雲のいづくに
月やどるらむ
なつのよは
まだよひながら
あけぬるを
くものいづこに
つきやどるらむ
Летняя ночь.
Еще глубокая тьма,
Но уже светлеет.
За этой тучкой, за той
Укрыться теперь луне?
Данное стихотворение взято из ант. «Кокинсю», 166 («Песни лета»).
白露を
風のふきしく
秋の野は
つらぬきとめぬ
玉ぞちりける
しらつゆに
かぜのふきしく
あきののは
つらぬきとめぬ
たまぞちりける
Осенний ветер
Капли белой росы разметал
По всему полю.
Так летят врассыпную
Неснизанные жемчуга.
Данное стихотворение взято из ант. «Госэнсю», 308 («Песни осени», книга вторая).
忘らるる
身をば思はず
誓ひてし
人の命の
惜しくもあるかな
わすらるる
みをばおもはず
ちかひてし
ひとのいのちの
おしくもあるかな
Совсем позабыта,
Тревожусь я не о себе,
Я любить поклялась,
Но сердце жалость стесняет:
Бедный! Что станется с ним?!
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [870] («Песни любви», книга четвертая).
* Бедный! Что станется с ним?! — Он изменил обету любви, принесенному богам и буддам, и за это, по древнему поверью, его ждет кара; может быть, даже нечаянная смерть.
Также имеется в Ямато-моногатари, 84
浅茅生の
小野の篠原
忍ぶれど
あまりてなどか
人の恋しき
あさじふの
をののしのはら
しのぶれど
あまりてなどか
ひとのこひしき
В поле асадзи —
Мелкий в поле бамбук.
Как я ни таился,
Переполнилось сердце. Зачем
Я так сильно её люблю?!
Данное стихотворение взято из ант. «Госэнсю», 578 («Песни любви», книга первая).
* Первые две строки — фольклорный зачин.
* Поле асадзи — поле, покрытое кустами низкорослого аланг-аланга; там и сям «таятся» тонкие стебли мелкого бамбука.
* Японское название этого бамбука «сино» словно бы вызывает в третьей строке глагол «синобу» (скрывать свои чувства, таиться).
忍ぶれど
色に出でにけり
わが恋は
物や思ふと
人の問ふまで
しのぶれど
いろにいでにけり
わがこひは
ものやおもふと
ひとのとふまで
Как я ни таился,
Цвет любви моей проступил
Слишком приметно.
Отчего ты ходишь тревожен,
Все спрашивают меня.
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [622] («Песни любви», книга первая). Впервые оно было произнесено (т.е. «опубликовано») на прославленном в истории японской поэзии «Состязании поэтов во дворце государя в четвертом году Тэнряку» (960).
恋すてふ
我が名はまだき
立ちにけり
人しれずこそ
思ひそめしか
こひすてふ
わがなはまだき
たちにけり
ひとしれずこそ
おもひそめしか
О том, что влюблён я,
Слишком рано молва
Разошлась по свету.
А ведь только глубины сердца
Озарились думой о ней.
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [621] («Песни любви», книга первая).
ちぎりきな
かたみに袖を
しぼりつつ
末の松山
波こさじとは
ちぎりきな
かたみにそでを
しぼりつつ
すゑのまつやま
なみこさじとは
О, как мы клялись!
Я — твои, ты — мои рукава
От слёз выжимая,
Что волны не одолеют
Гребня Суэ-но Мацуяма.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю», 770 («Песни любви», книга четвертая). Суэ-но Мацуяма — гора на северо-востоке Хонсю (местонахождение неизвестно);
Это название отсылает читателя к знаменитому стихотворению из двадцатой книги «Кокинсю» [1093]:
«Если покину тебя
И сердце свое другому
Отдать захочу,
Перельются волны за гору
Суэ-но Мацуяма!»

(Исправлено с Госэнсю на Госюисю: А.С.)
逢ひ見ての
後の心に
くらぶれば
むかしは物を
思はざりけり
あひみての
のちのこころに
くらぶれば
むかしはものを
おもはざりけり
После наших встреч
Такая на сердце смута!
Как мог я знать,
Когда все едва начиналось,
Что есть неподдельная боль?!
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [710] («Песни любви», книга вторая).
逢ふことの
絶えてしなくは
中々に
人をも身をも
恨みざらまし
あふことの
たえてしなくは
なかなかに
ひとをもみをも
うらみざらまし
Если б мы никогда
Не встретились больше на свете,
О, тогда хорошо:
Мне не в чем станет корить
Ни её, ни себя самого.
Данное стихотворение из ант. «Сюисю» [678] («Песни любви», книга первая).
あはれとも
いふべき人は
思ほえで
身のいたづらに
なりぬべきかな
あはれとも
いふべきひとは
おもほえて
みのいたづらに
なりぬべきかな
«О печаль моя!»
Никто мне не скажет, знаю,
Этих слов теперь.
Значит, всё было напрасно,
Даром жизнь прожита.
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [950] («Песни любви», книга пятая). Ему предшествовал заголовок: «Сложил стихи, когда возлюбленная стала к нему равнодушна, и он более не мог ее видеть».
由良のとを
わたる舟人
かぢをたえ
行く方もしらぬ
恋の道かな
ゆらのとを
わたるふなびと
かぢをたえ
ゆくへもしらぬ
こひのみちかな
По стремнинам Юра
Правит лодку свою перевозчик.
Сломалось весло.
О, дороги моей любви!
Плыву, не знаю куда...
Стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 1071 («Песни любви», книга первая).
* Юра — пролив в провинции Танго (совр. преф. Хёго).
八重むぐら
しげれる宿の
さびしきに
人こそ見えね
秋は来にけり
やへむぐら
しげれるやどの
さびしきに
ひとこそみえね
あきはきにけり
Дикие травы
Густо в доме растут.
Какая печаль!
Никого! Одна только осень
В гости приходит сюда.
Данное стихотворение взято из ант. «Сюисю» [140] («Песни осени»). В предисловии к нему указана тема: «Осень пришла в руины дворца Кавара-но ин».
風をいたみ
岩うつ波の
おのれのみ
くだけて物を
おもふ頃かな
かぜをいたみ
いわうつなみの
おのれのみ
くだけてものを
おもふころかな
Как ветер жесток,
Бьются волны в недвижные скалы,
Будто это я сам:
Во мне все рвётся на части
Теперь, в ненастливый час.
Данное стихотворение взято из первой книги «Песен любви» антологии «Сика вакасю» [210](«Изборник песен Ямато — цветы словес», 1141—1151, далее — «Сикасю»).
みかき守
衛士のたく火の
夜はもえ
昼は消えつつ
物をこそおもへ
みかきもり
ゑじのたくひの
よるはもえ
ひるはきえつつ
ものをこそおもへ
Стражей Ограды
Светло пылают огни
Ночь напролёт,
Но наступает день,
И я с ними вместе гасну.
Стихотворение взято из ант. «Сикасю» («Песни любви», книга первая) [224].
Стражи Ограды — гвардейцы, охраняющие ворота дворца государя.
君がため
惜しからざりし
命さへ
ながくもがなと
おもひけるかな
きみがため
おしからざりし
いのちさへ
ながくもがなと
おもひけるかな
Лишь ради тебя
О жизни, которой прежде
Не дорожил,
Молю: пусть подольше продлится!
Вот о чём единая мысль!
Данное стихотворение взято из второй книги «Песен любви» «Госюисю» [669] («Вторая Сюисю», сост. 1087 г.).
かくとだに
えやはいぶきの
さしも草
さしも知らじな
もゆる思ひを
かくとだに
えやはいぶきの
さしもぐさ
さしもしらじな
もゆるおもひを
С какою силой!..
Нет, не хватит духа сказать!
Не гора Дыханья,
Где растет чернобыльник горючий,
Ты не знаешь, как я пылаю.
Стихотворение помещено в ант. «Госюисю» («Песни любви», книга первая) [612].
明けぬれば
暮るるものとは
知りながら
なをうらめしき
あさぼらけかな
あけぬれば
くるるものとは
しりながら
なほうらめしき
あさぼらけかな
Утро наступит.
В свой черед и день потемнеет.
Я все это знаю,
Но до чего ненавистен
Мне первый проблеск зари.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга вторая) [672]. Ему предшествовал заголовок: «Когда я уезжал от одной дамы, шел снег. По возвращении домой я сложил эти стихи и послал ей».
なげきつつ
ひとりぬる夜の
明くる間は
いかに久しき
ものとかは知る
なげきつつ
ひとりぬるよの
あくるまは
いかにひさしき
ものとかはしる
Вздыхая печально,
Одна я лежала в ночи,
Зарю ожидая.
Да разве ты можешь знать,
Как долго сегодня светало?!
Взято из дневника «Кагэро никки».
忘れじの
行末までは
難ければ
今日を限りの
命ともがな
わすれじの
ゆくすゑまでは
かたければ
けふをかぎりの
いのちともがな
Никогда не забудешь?
Каким суровым обетом
Себя связал ты!
Ну что ж! Пускай этот день
В моей жизни станет последним!
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 1149 («Песни любви», книга третья). Оно было сложено в ответ на любовную клятву молодого Мититака.

滝の音は
絶えて久しく
なりぬれど
名こそ流れて
なほ聞えけれ
たきのおとは
たえてひさしく
なりぬれど
なこそながれて
なほきこえけれ
Шум водопада
Оборвался давно, унесён
Времени током.
Но плещет, как прежде, слава,
Молвой разливаясь в мире.
Стихотворение помещено в ант. «Сюисю» [449] («Разные песни», книга первая) с предисловием: «Множество людей собралось близ храма Дайкакудзи и глядит туда, где некогда был водопад».

Также имеется в Сэндзайсю [1035] (А.С.)
あらざらむ
この世の外の
思ひ出に
今ひとたびの
逢ふこともがな
あらざらむ
このよのほかの
おもひでに
いまひとたびの
あふこともがな
Я здесь не жилица.
Но чтобы помнить тебя
Там, вне этого мира,
О, как я хочу теперь
Одной-единственной встречи!
Стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга третья) [763].
めぐりあひて
見しやそれとも
わかぬ間に
雲がくれにし
夜半の月かげ
めぐりあひて
みしやそれとも
わかぬまに
くもがくれにし
よはのつきかな
Встретились наконец.
Но пока я гадала: она ли —
Та, на кого гляжу?
Уже в облаках сокрылась
Луна полночного часа.
Данное стихотворение взято составителем
из антологии «Синкокинсю», 1497, «Разные песни», часть 1. Впервые оно встречается в «Изборнике стихотворений Мурасаки-сикибу»; это начальное стихотворение «Изборника...», и там ему предшествует следующее пояснение: «От юных лет мы были близкими подругами. Спустя годы наши пути пересеклись, но лишь на мгновенье. Споря в торопливости с луной десятой ночи седьмой луны, она уехала».
ありま山
猪名の笹原
風吹けば
いでそよ人を
忘れやはする
ありまやま
ゐなのささはら
かぜふけば
いでそよひとを
わすれやはする
Ветер с горы Арима
В долине Ина повеет —
Зашелестит бамбук.
Ты слышишь, ветреник?! Разве
Я в силах тебя позабыть?
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга третья, 709). Гора Арима, долина Ина находились в провинции Цу (совр. преф. Хёго); в народной поэзии часто связаны. Первые две строки стихотворения представляют собой фольклорный зачин.
やすらはで
寝なまし物を
小夜更けて
かたぶくまでの
月を見しかな
やすらはで
ねなましものを
さよふけて
かたぶくまでの
つきをみしかな
О, знала бы я,
Я б могла уснуть беззаботно,
Но темнела ночь,
А я одиноко глядела,
Как луна уходит к закату.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга вторая) [680]. В предисловии к нему говорится, что Акадзомэ-но эмон написала его вместо своей младшей сестры, которую обманул возлюбленный — Фудзивара-но Мититака.
大江山
いく野の道の
とほければ
まだふみも見ず
天の橋立
おおえやま
いくののみちの
とおければ
まだふみもみず
あまのはしだて
До горы Оэяма
Вдоль долгой долины Икуно
Долго идёт письмо,
И я ещё не видала вас,
Ступени Небесной лестницы.
Данное стихотворение взято из ант. «Кинъё вакасю» («Изборник песен Ямато — златые листья», 1127 г., далее — «Кинъёсю»), «Разные песни», книга первая [586].
いにしへの
奈良の都の
八重桜
今日九重に
匂ひぬるかな
いにしへの
ならのみやこの
やへざくら
けふここのへに
にほひぬるかな
Старинной столицы,
Нары весенней дары,
Вишни об осьми лепестках
В чертоге Девятого неба
Ныне блещут благоуханьем.
Данное стихотворение взято из ант. «Сикасю» («Песни весны»).
В предисловии к нему говорится, что оно было сложено по повелению государя Итидзё, когда в дар ему доставили из Нара махровые вишни.
Чертог Девятого неба (Девятивратный чертог) — пришедшее из Китая обозначение императорского дворца.
Эта строка связывает стихотворение — с последней строкой предыдущего, а также со стихотворением Онакатоми-но Ёсинобу.
夜をこめて
鳥の空音は
はかるとも
よにあふさかの
関はゆるさじ
よをこめて
とりのそらねは
はかるとも
よにあふさかの
せきはゆるさじ
Когда-то в глухую ночь
Некто петушьим пеньем
Привратника обманул.
Но сегодня едва ль, притворщик,
Отворишь ты Заставу Встреч.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Разные песни», книга третья, 940). Также изначально включено в «Записки у изголовья».

今はただ
思ひ絶えなむ
とばかりを
人づてならで
いふよしもがな
いまはただ
おもひたえなむ
とばかりを
ひとづてならで
いふよしもがな
«Теперь навсегда
Я должен порвать с тобою!» —
Даже эти несколько слов
Сам, без чужого посредства,
Если б мог я тебе сказать!
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга третья, 750). Митимаса и дочь государя Сандзё полюбили друг друга. Но она была жрицей храмов Исэ и нарушила обет чистоты. Разгневанный государь запретил им видеться.
朝ぼらけ
宇治の川ぎり
たえだえに
あらはれわたる
ぜぜの網代木
あさぼらけ
うじのかわぎり
たえだえに
あらはれわたる
せぜのあじろぎ
На раннем рассвете
Туман над рекою Удзи
Рвётся, рвётся на клочья,
И вдаль отмелей, отмелей светлых
Колья вершей всплывают чредою.
Данное стихотворение взято из «Песен Зимы» антологии «Сэндзайсю», 420 («Сэндзай вакасю») — «Изборник песен Ямато — за тысячу лет» (1187). Образный строй стихотворения связан со старинным обычаем ночной ловли хио (крошечных, почти прозрачных форелей) на реке Удзи (недалеко от совр. Киото). Ко дну реки с помощью кольев прикреплялись особые ловушки, плетенные из бамбука так, чтобы рыбки в них запутывались.
恨みわび
ほさぬ袖だに
あるものを
恋に朽ちなん
名こそ惜しけれ
うらみわび
ほさぬそでだに
あるものを
こひにくちなむ
なこそをしけれ
Обидой истомлена,
Не боюсь, что мои рукава
Истлеют от слёз.
Мне доброго имени жаль,
Истреплет его молва.
Стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни любви», книга четвертая, 815), где есть помета: «Произнесено на поэтическом состязании, устроенном в 6 году эры Эйсё» (1051).
もろともに
哀れと思へ
山桜
花より外に
知る人もなし
もろともに
あはれとおもへ
やまざくら
はなよりほかに
しるひともなし
Будем же вместе,
Откроем сердце друг другу,
Вишня в горной глуши.
Никто, кроме этих цветов,
Не знает, куда взошел я.
В ант. «Кинъёсю» («Разные песни», книга первая, 556) стихотворению предшествует заголовок: «Войдя в горы Оминэ увидел нежданно цветущую вишню».
春の夜の
夢ばかりなる
手枕に
かひなく立たむ
名こそ惜しけれ
はるのよの
ゆめばかりなる
たまくらに
かひなくたたむ
なこそをしけれ
Вешней ночи летучий сон.
Забыться бы дрёмой, приникнув
Головою к твоей руке!
Но нет, и такая малость
Мое имя погубит навеки.
Стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 964 («Разные песни», книга первая).
В предисловии к нему говорится: «Светлой лунной ночью месяца «кисараги» (второго, по лунному календарю. — В. С.) множество дам коротали время во дворце Нидзёин, болтая о том, о сем. Суо-но найси лежала, опираясь на локоть. Она прошептала: «О, если бы здесь было изголовье!» Старший советник Тадаиэ, услышав это, протянул свою руку под штору, за которой та отдыхала».
心にも
あらで浮世に
ながらへば
恋しかるべき
夜半の月かな
こころにも
あらでうきよに
ながらへば
こひしかるべき
よはのつきかな
Надежды более нет.
Но если в горестном мире
Жизнь продлится моя,
Я всё буду помнить с любовью
Луну эту в зимней ночи.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Разные песни», книга первая). По преданию, Сандзё-но ин сложил его незадолго до своего отречения.
あらし吹く
三室の山の
もみぢ葉は
龍田の川の
にしきなりけり
あらしふく
みむろのやまの
もみぢばは
たつたのかはの
にしきなりけり
Красные листья
С отрогов горы Мимуро,
Где буря бушует,
Пёстрой парчой застлали
Воды реки Тацута.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни осени», книга вторая, 366). Осень в горах Мимуро (пров. Ямато) воспета еще в «Манъёсю».
Река Тацута не протекает близ этих гор. Поэт соединил в стихотворении гору и реку, названия которых вызывали в памяти образы осени.
寂しさに
宿を立出て
ながむれば
いづこもおなじ
秋の夕暮
さびしさに
やどをたちいでて
ながむれば
いづこもおなじ
あきのゆふぐれ
Печалью застигнут,
Я приют свой покинул и вышел,
И вокруг огляделся.
И вблизи, и далёко всё то же,
Повсюду осени сумрак.
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни осени», книга вторая, 333). Одно из важнейших в смысловой структуре «Ста стихотворений».

夕されば
門田の稲葉
おとづれて
あしのまろやに
秋風ぞふく
ゆふされば
かどたのいなば
おとづれて
あしのまろやに
あきかぜぞふく
Лишь только стемнеет,
Гостит он в рисовом поле,
Шуршит у калитки,
И в шалаш тростниковый
Врывается осенний ветер.
Данное стихотворение взято из ант. «Кинъёсю» («Песни осени») [183].
音にきく
高師の浜の
あだ浪は
かけじや袖の
ぬれもこそすれ
おとにきく
たかしのはまの
あだなみは
かけじやそでの
ぬれもこそすれ
Прибрежья Такаси
Славен высокий прибой,
Но изменчивы волны.
Ужели я к ним приближусь?
Ведь намокнут мои рукава!
Стихотворение, взятое из ант. «Кинъёсю» («Песни любви», книга вторая) [501], было сложено для своеобразного «Состязания любовных писем» в ответ на стихотворение Фудзивара-но Тоситада:
«Ветер с залива
Арисо да поможет мне!
Мои тайные думы
С ночною волной прихлынут,
Чтобы ты услышала их.»
高砂の
尾の上の桜
咲きにけり
外山の霞
たたずもあらなん
たかさごの
おのへのさくら
さきにけり
とやまのかすみ
たたずもあらなむ
На горе Такасаго,
Возле самой вершины,
Цветы весенние вишни.
О дымка окружных холмов,
Не подымайся высоко!
Данное стихотворение взято из ант. «Госюисю» («Песни весны», книга первая, 120).
Такасаго — здесь не географическое
название, но обозначение некой «высокой горы».
Не подымайся высоко! — Тогда можно будет любоваться и весенней дымкой и цветением вишен.
うかりける
人をはつせの
山おろしよ
はげしかれとは
祈らぬものを
うかりける
ひとをはつせの
やまおろしよ
はげしかれとは
いのらぬものを
Зыбкое сердце её
Склони ко мне, о благая
Гора Хацусэ.
Но вихрь по склону с вершины
Непрошеный налетел.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 708 («Песни любви», книга вторая).
契りをきし
させもが露を
命にて
あはれことしの
秋もいぬめり
ちぎりおきし
させもがつゆを
いのちにて
あはれことしの
あきもいぬめり
Ты клялся: «Повремени!»
Росинка в траве Упованья —
Цена всей жизни моей.
О, горе! И в этом году
Бесследно осень минует.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 1026 («Разные песни», книга первая).
Мототоси обратился к канцлеру Фудзивара-но Тадамити с просьбой, исполнение которой было бы существенным для придворной карьеры его сына. Тадамити ответил: «Доверься мне», но обещания не выполнил. В контексте «Изборника...» это стихотворение неразрывно связано с предыдущим.
わたの原
こぎ出でて見れば
久方の
雲井にまよふ
おきつしらなみ
わたのはら
こぎいでてみれば
ひさかたの
くもゐにまがふ
おきつしらなみ
На равнину моря
Мы выплыли и увидали:
Там, далёко-далёко,
Сродни облакам вечносущим,
Недвижны белые волны.
Данное стихотворение взято из ант. «Сикасю» («Разные песни», книга вторая) [380].
瀬をはやみ
岩にせかるる
滝川の
われても末に
逢はむとぞ思ふ
せをはやみ
いわにせかるる
たきがわの
われてもすゑに
あはむとぞおもふ
На перекатах быстра!
Пусть скалы ей путь заграждают.
Неистовая река
Раздвоится с разбега, но вскоре
Встречаются вновь рукава!
Данное стихотворение взято из ант. «Сикасю» («Песни любви», книга первая) [228].
淡路島
かよふ千鳥の
なく声に
いくよねざめぬ
すまの関守
あはじしま
かよふちどりの
なくこへに
いくよねざめぬ
すまのせきもり
«Не свидимся мы!» —
От прибрежий Авадзи незримых
Чаек пролётный крик.
Как часто тебя будил он,
О страж заставы Сума!
Данное стихотворение взято из ант. «Кинъёсю» («Песни зимы») [288].
Авадзи — небольшой остров, отделенный от Хонсю узким проливом.
Это название звучит по-японски так же, как отрицательная форма глагола «встречаться». Застава Сума находилась на побережье Хонсю недалеко от бухты Сума.
秋風に
たなびく雲の
たえまより
もれ出づる月の
かげのさやけさ
あきかぜに
たなびくくもの
たえまより
もれいづるつきの
かげのさやけさ
Ветер осенний
Гонит облака в вышине.
Сквозь летучие клочья
Так ярок, так чист прольётся
Ослепительный лунный луч.
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 413 («Песни осени», книга первая).
長からむ
心もしらず
黒髪の
みだれてけさは
物をこそ思へ
ながからむ
こころもしらず
くろかみの
みだれてけさは
ものをこそおもへ
Долго ли будешь
Мне верен, не ведаю я,
Но спутались пряди
Чёрных волос моих... Смута
Такая на сердце утром!
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 802 («Песни любви», книга третья).
ほととぎす
鳴きつる方を
眺むれば
ただ有明の
月ぞのこれる
ほととぎす
なきつるかたを
ながむれば
ただありあけの
つきぞのこれる
Я взглядом ищу:
Не там ли сейчас промелькнул
Кукушки голос?
Но нет! Одна лишь луна
Медлит в рассветном небе.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 161 («Песни лета»).
思ひわび
さても命は
あるものを
憂きに堪へぬは
なみだなりけり
おもひわび
さてもいのちは
あるものを
うきにたへぬは
なみだなりけり
Тяжка моя скорбь!
Ну что ж! И такую жизнь
Как-нибудь проживу.
Но затаённые слезы
Сильней меня — пролились!
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 818 («Песни любви», книга третья).
世の中よ
道こそなけれ
思ひ入る
山のおくにも
鹿ぞ鳴くなる
よのなかよ
みちこそなけれ
おもひいる
やまのおくにも
しかぞなくなる
О, этот мир!
Мне нет из него дороги!
Даже в горной глуши,
Где в думах я затерялся,
Олень одинокий стонет.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 1151 («Разные песни», книга вторая).
ながらへば
またこの頃や
しのばれむ
憂しと見し世ぞ
今は恋しき
ながらへば
またこのごろや
しのばれむ
うしとみしよぞ
いまはこひしき
Если век мой продлится,
Я, быть может, и эту пору
Припомню с любовью.
О дни моих прежних несчастий,
Как по ним я теперь тоскую!
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 1843 («Разные песни», книга третья). Поэту было дано чрезвычайно почётное поручение составить очередную императорскую антологию поэзии. Он закончил работу, но государь Нидзё-тэнно, не успев утвердить ее, скончался, и антология не вошла в число официально признанных.

夜もすがら
物思ふ頃は
明けやらぬ
ねやのひまさへ
つれなかりけり
よもすがら
ものおもふころは
あけやらで
ねやのひまさへ
つれなかりけり
Долгую ночь
Я во власти думы глубокой,
А рассвета нет.
Ни луча... Даже в щель моей спальни
Пробился безжалостный мрак.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 766 («Песни любви», книга вторая).
なげけとて
月やは物を
思はする
かこちがほなる
わがなみだかな
なげけとて
つきやはものを
おもはする
かこちがおなる
わがなみだかな
«Ну же, вздыхай!
Отдайся печали!» — Разве
Это луна мне велит?
А каким укором блистают
Лики маленьких слёз!
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 929 («Песни любви», книга пятая).
むらさめの
露もまだひぬ
まきの葉に
霧立ちのぼる
秋の夕暮
むらさめの
つゆもまだひぬ
まきのはに
きりたちのぼる
あきのゆふぐれ
Брызнула морось,
Но еще не просохли капли на листьях
Прекрасных древес,
А уж тянется кверху туман
Из глубин осеннего сумрака.
Включено в ант. «Синкокинсю», 491 («Песни осени», книга вторая).
難波江の
芦のかりねの
一夜ゆへ
身をつくしてや
恋わたるべき
なにはえの
あしのかりねの
ひとよゆゑ
みをつくしてや
こひわたるべき
В Нанива на берегу
Срезан тростник под корень.
Одна короткая ночь,
Но нет мне теперь спасенья,
Любовь уносит меня.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 807 («Песни любви», книга третья). Было сложено для поэтического состязания на тему «Любовная встреча на кратком ночлеге в пути».
玉の緒よ
絶えなば絶えね
ながらへば
しのぶることの
よはりもぞする
たまのおよ
たえなばたえね
ながらへば
しのぶることの
よはりもぞする
Жизнь — нитка жемчужин!
Если ты порвешься, порвись!
Если век мой продлится,
Ослабею. Как удержу
То, что от всех я таила?!
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 1034 («Песни любви», книга первая).
Жизнь — нитка жемчужин! — Жемчужное (яшмовое) ожерелье отождествлялось с дыханьем — душой — жизнью (слово «тама» означает и «яшму» и «дух»).
見せばやな
雄島のあまの
袖だにも
ぬれにぞぬれし
色はかはらず
みせばやな
おじまのあまの
そでだにも
ぬれにぞぬれし
いろはかはらず
О, когда б ему показать
Рыбаков далёкого Осима:
Как их рукава влажны.
Но морская вода бесцветна,
Не окрашена кровью слёз.
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 886 («Песни любви», книга четвертая).
Осима — маленький остров близ тихоокеанского побережья Хонсю в р-не преф. Мияги.
きりぎりす
鳴くや霜夜の
さむしろに
衣かたしき
ひとりかも寝む
きりぎりす
なくやしもよの
さむしろに
ころもかたしき
ひとりかもねむ
Сверчок не смолкает
Под половицей в морозной ночи.
Веет стужей циновка.
Не скинув одежды, прилягу.
Ужели мне спать одному?!
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 518 («Песни осени», книга вторая).
Ужели мне спать одному? — см. стихотворение Какиномото-но Хитомаро.
わが袖は
潮干に見えぬ
沖の石の
人こそしらね
かはくまもなし
わがそでは
しほひにみえぬ
おきのいしの
ひとこそしらね
かはくまもなし
Рукава мои, точно камни,
Незримые в море открытом
Даже в пору отлива.
Никогда они не просохнут,
А ты об этом не знаешь!
Данное стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 760 («Песни любви», книга вторая).
世の中は
つねにもがもな
なぎさこぐ
あまの小舟の
綱手かなしも
よのなかは
つねにもがもな
なぎさこぐ
あまのをぶねの
つなでかなしも
Если б в нашем мире
Ничто не менялось вовек!
О, лодчонка на взморье!
Рыбак в ней правит веслом,
Второй — бичевой её тянет.
В ант. «Синтёкусэн вакасю» («Новый изборник песен Ямато — по указу государя», 1232) оно входит в «Песни странствий», без заглавия.
В изборнике Санэтомо ему предшествует заголовок: «Лодка».

みよし野の
山の秋風
さよふけて
ふるさとさむく
衣うつなり
みよしのの
やまのあきかぜ
さよふけて
ふるさとさむく
ころもうつなり
Осенний ветер
С прекрасных гор Ёсино.
Ночь глуше и глуше.
Холодно в Старом селенье.
Где-то вальки стучат.
Данное стихотворение взято из ант. «Синкокинсю», 483 («Песни любви», книга вторая).
Старое селенье — Ёсино, в котором был расположен один из путевых дворцов государей.
Где-то вальки стучат — прачки отбивают белье.
おほけなく
うき世の民に
おほふかな
わがたつそまに
墨染の袖
おほけなく
うきよのたみに
おほふかな
わがたつそまに
すみぞめのそで
Недостоин я,
Но, как древле Он, я стою
На священной горе.
Осенят народ в скорбном мире
Инока чёрные рукава!
Стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 1137 («Разные песни», книга вторая).
花さそふ
あらしの庭の
雪ならで
ふりゆくものは
わが身なりけり
はなさそふ
あらしのにはの
ゆきならで
ふりゆくものは
わがみなりけり
Так, бурей увлечены,
Мятутся цветы над садом.
Но это — не снегопад.
Это старость моя белеет.
Завьюжило жизнь мою.
Данное стихотворение взято из ант. «Синтёкусэнсю» («Разные песни», книга первая).
こぬ人を
まつほの浦の
夕なぎに
やくやもしほの
身もこがれつつ
こぬひとを
まつほのうらの
ゆふなぎに
やくやもしほの
みもこがれつつ
Она не идёт.
«Жди», — мне шепчет Сосновая заводь
В вечерней тиши.
Жгут в солеварне травы.
Или сердце сгорает моё?
Данное стихотворение (ант. «Синтёкусэнсю»,
«Песни любви», книга третья) было сложено для «Поэтического состязания во дворце государя в шестом году эры Кэмпо» (1218).
Сосновая заводь — условный перевод «Мацухо-но ура» — названия бухты у побережья о. Авадзи Мацу.
В стихотворении Тэйка звучат строки из песни Каса-но Канамура («Манъёсю», № 935).
風そよぐ
ならの小川の
夕ぐれは
みそぎぞ夏の
しるしなりける
かぜそよぐ
ならのおがわの
ゆふぐれは
みそぎぞなつの
しるしなりける
Ветер шуршит
В дубах над Нара-но Огава.
Прохладен сумрак.
Лишь священное омовенье —
Знак, что лето ещё не ушло.
Данное стихотворение взято из ант. «Синтёкусэнсю» («Песни лета»).
Оно было сложено на тему живописи на ширмах в 1229 г.
Нара-но огава — небольшая речка вблизи синтоистского храма Верхний Камо в Киото.
В последний день лета (в конце шестой луны) совершался обряд очищения от земной скверны, ее смывали в речной воде. Священное омовенье в классической поэзии — образ уходящего лета.
人も惜し
人も恨めし
あぢきなく
世を思ふゆゑに
もの思ふ身は
ひともをし
ひともうらめし
あぢきなく
よをおもふゆゑに
ものおもふみは
Я жалею людей,
Я презираю людей.
Я отчаялся думать
О печалях этого мира
И в свою печаль погрузился.
Это стихотворение впервые отмечено
в изборнике "Сёкугосен вакасю", 1199.
百敷や
古き軒端の
しのぶにも
なほあまりある
むかしなりけり
ももしきや
ふるきのきばの
しのぶにも
なほあまりある
むかしなりけり
О, дворец государей!
На стрехе обветшалой трава
«Синобу» — тоски сокрытой —
Все гуще, гуще растёт,
Нескончаема память былого.
Данное стихотворение взято из его личного изборника. Написано оно было за несколько лет до ссылки.
別るれど
あひもをしまぬ
百敷を
見ざらむことの
なにか悲しき
わかるれど
あひもをしまぬ
ももしきを
みざらむことの
なにかかなしき
Вот расстаёмся с ними,
И не сожалеет никто
Из этих придворных ста рангов.
Но что не увижу их больше —
Все же как-то печально.
* (А.С.) Включено в Госэнсю, 1322
身一つに
あらぬばかりを
おしなべて
行き廻りても
何か見ざらむ
みひとつに
あらぬばかりを
おしなべて
ゆきめぐりても
なにかみざらむ
Ведь не только же мне
Быть государем.
Государи будут сменять друг друга.
И если потом ты вернёшься сюда,
Почему ж тогда «не увидеть более»?
* (А.С.) Включено в Госэнсю, 1323
故郷の
たびねの夢に
みえつるは
怨みやすらむ
またと問はねば
ふるさとの
たびねのゆめに
みえつるは
うらみやすらむ
またととはねば
Прилег в пути отдохнуть,
И во сне родные мои
Мне привиделись.
Это, верно, они упрекают меня,
Что я не навещаю их более[11] —
11. Танка помещена в антологии Синкокинвакасю (XII в.), 10, а также частично в Окагами, в разделе «Император Уда», где вместе с повествованием об этом приводятся вторая и третья строки танка. Танка содержит омонимическую метафору – какэкотоба: в выражении табинэ – «сон во время путешествия» содержится топоним Хинэ.
千々の色に
いそぎし秋は
過ぎにけり
今は時雨に
何を染めまし
ちぢのいろに
いそぎしあきは
すぎにけり
いまはしぐれに
なにをそめまし
Во множество цветов
Хлопотливо [все красившая] осень
Кончилась.
А теперь холодный, мелкий дождь
Что будет красить?[19]
19. Танка приводится в антологии Кокинрокутё, 1 (раздел «Осенний дождь»), с пометой: «Автор неизвестен». Также включено в Синтёкусэнсю [365]
かたかげの
船にや乘りし
白浪の
騷ぐ時のみ
思ひ出づる君
かたかげの
ふねにやのりし
しらなみの
さはぐときのみ
おもひいづるきみ
На однопарусном
Корабле плывешь
И, лишь когда шумят,
Белые волны,
Обо мне вспоминаешь – таков ты[20].
20. Танка содержит аллегорию: корабли с одним парусом были невелики и во время волнений на море пришвартовывались к ближайшему берегу, пережидая бурю. Тосико намекает, что лишь в дни забот оказывается нужной адресату. С другой стороны, катакакэ-но фунэ («однопарусный корабль») в качестве дзё (поэтический прием, в работах А. Е. Глускиной называемый образным параллелизмом) обусловливает появление в стихе слов сиранами – «белые волны» и савагу – «шуметь».
青柳の
絲うちはへて
長閑なる
春日しもこそ
思ひ出でけれ
あをやぎの
いとうちはへて
のどかなる
はるびしもこそ
おもひいでけれ
Когда зеленая ива
Длинные ветви-нити распускает,
В тихие
Весенние дни особенно
О тебе вспоминаю[21] —
21. Танка содержит прием омонимической метафоры (какэкотоба), обыгрывая омонимы ито – «нить» и «очень», «весьма». Автор стихотворения выражает мысль, что помнит о Тосико не только в тревожное время, но и в благополучные дни.
櫛笥
ふたとせ逢はぬ
君が身を
あけながらやは
あらむと思ひし
たまくしげ
ふたとせあはぬ
きみがみを
あけながらやは
あらむともひし
Драгоценная шкатулка для гребней,
Крышка и низ не встречаются
В тебе.
Ты все еще открыта?
А я думал, что уже нет[25].
25. Танка содержит омонимы: ми (в виде кими-га ми) – не только «корпус» (шкатулки), но и «ты», фута – «крышка», сэ – «низ» (шкатулки), но футатосэ – «два года», акэ – форма глагола «открывать» и «алый». Алый же – цвет одежд чиновников пятого ранга, которые адресату придется носить по-прежнему без надежды сменить его на цвет одежд чиновников четвертого ранга. Таким образом, иной смысл четырех последних строк стихотворения: «Два года мы не встречались с тобой. /Все еще цвет твой алый?/ А я думал, что уже нет». Слова фута, сэ, ми, акэ связаны со словом тамакусигэ («драгоценная шкатулка») по типу связи энго («связанные ассоциациями слова»). Танка приводится в сборнике стихов Кимутада – Кимутадасю, а также в антологии Госэнсю, 15, где повествуется, что Ёсифуру выразил Кимутада, недовольство в связи с тем, что его обходят повышением, и тогда Кимутада послал ему эту танка. Приводится также ответ Ёсифуру, отсутствующий здесь.
わびぬれば
今はと物を
思へども
心に似ぬは
涙なりけり
わびぬれば
いまはとものを
おもへども
こころににぬは
なみだなりけり
Оплакиваю его,
Хоть знаю – теперь
Уже поздно сожалеть.
Но, неподвластные сердцу,
Льются слезы[29].
29. Это повествование и танка приводятся в Окагами, в разделе «Император Мураками», а также в антологии Синтёкусэнсю, 14, с небольшими изменениями.
たぐへやる
我が魂を
いかにして
はかなき空に
もて離るらむ
たぐへやる
わがたましひを
いかにして
はかなきそらに
もてはなるらむ
Тебе в спутники назначенную
Душу мою
Зачем
В тревожном небе
Ты оставляешь?[31]
31. Танка приводится в Асатадасю, кроме того, помещена она в антологии Синсэйсайсю с авторством Фудзивара Корэтада и с заменой слова хаканаки на харукэки.
逢ふことは
今は限りと
思へども
涙は絶えぬ
ものにぞありける
あふことは
いまはかぎりと
おもへども
なみだはたえぬ
ものにぞありける
Встретиться с тобой
Уж больше не придётся,
Но, хоть понимаю это,
Слёзы не переставая
Льются[33].
33. Танка приводится в Синтёкусэнсю [936] с пометой: «Автор неизвестен».
逢ふ事の
かたはさのみぞ
ふたがらむ
一夜めぐりの
君と思へば
あふことの
かたはさのみぞ
ふたがらむ
ひとよめぐりの
きみとおもへば
Встречам нашим
Из-за «преграды в пути»
Преграда положена.
О, если бы стал ты тем [богом],
Что бродит всю ночь —
一夜めぐり(*太白神)
大澤の
池の水ぐき
絶えぬとも
なにか恨みむ
さがのつらさは
おおさはの
いけのみづぐき
たえぬとも
なにかうらみむ
さがのつらさは
Хоть в Осава[38]
Пруду водоросли
И пропали,
Зачем же я еще ропщу?
О, горечь Сага![39]
38. Пруд Осава – пруд в окрестностях Сага.
39. В танка обыгрываются омонимы: Сага – топоним и «чувство». В танка введен топоним Осава – название пруда в Сага. Этот топоним обусловливает появление в дальнейшем слова мидзу – «вода», однако использовано не это слово, а его омофон, входящий в архаическое слово мидзукуки – «послание», «письмо», а также «водоросли». То есть начало стихотворения может быть переведено так: «С Осава-/Пруда послания прекратились...» Сага означает еще и «чувство». Обе танка этого дана приводятся в собрании принца Мотоёси (Мотоёсимикогосю) как стихи Гэму-но мёбу, адресованные принцу. В Ямато-моногатари этот принц именуется «покойный хёбугё-но мия». Здесь, видимо, ошибка автора.
大かたの
秋の終てだに
悲しきに
今日はいかでか
君暮すらむ
おほかたの
あきのはてだに
かなしきに
けふはいかでか
きみくらすらむ
Ведь всегда
Конец осени
Так печален.
Как же сегодня, теперь
Переживешь ты это время?[42]
42. Танка содержит омонимы: хатэ – «конец» (осени) и название церемонии отпевания усопшего. Встречается в Сёкугосэнсю, 18.
あらばこそ(*秋の)
初めも終ても
思ほえめ
今日にも逢はで
消えにしものを
あらばこそ
はじめもはても
おもほえめ
けふにもあはで
きえにしものを
Если бы он был жив,
Начало и конец [осени]
Различила бы я.
Но, не дождавшись нынешнего дня,
Угас он! —

ふる里を
かはと見つゝも
渡るかな
淵瀬ありとは
宜もいひけり
ふるさとを
かはとみつつも
わたるかな
ふちせありとは
うべもいひけり
Родные места —
Вот они, глядя на них,
Прохожу мимо.
И пучина может стать мелководьем —
Так часто говорится[46].
46. Танка содержит омонимы: кава「川」 – «река» и ка ва 「彼は」 – «он». Неверность возлюбленного часто сравнивалась с мелководьем (мелкая река – мелкие чувства), «стремнина» и «мелководье» могут обозначать соответственно глубокую и непрочную любовь.
住の江の
松ならなくに
久しくも
君と寢ぬ夜の
なりにけるかな
すみのえの
まつならなくに
ひさしくも
きみとねぬよの
なりにけるかな
Не сосны мы с тобой,
Что растут в Сумиёси,
Но как же долго
Те ночи, что с тобою мы врозь,
Уже тянутся[49].
49. Две сосны, растущие рядом в Сумиёси (бухта Суминоэ), считаются символом долголетней супружеской верности. Танка помещена в Сюисю, св. 12 [740].
久しくは
おもほえねども
住の江の
松やふたたび
生ひ代るらむ
ひさしくは
おもほえねども
すみのえの
まつやふたたび
おひかはるらむ
Что слишком долго —
Не показалось мне,
Но в бухте Суминоэ
Сосны заново,
Верно, успели вырасти[50] —
50. Автор стиха хочет выразить мысль: за это время твоим сердцем, видно, всецело завладела другая.

Танка помещена в Сюисю, св. 12 [741] (А.С.)
あくといへば
しづ心なき
春の夜の
夢とや君を
よるのみは見む
あくといへば
しづごころなき
はるのよの
ゆめとやきみを
よるのみはみむ
Когда говорят мне, что рассветает, [кажется мне],
Что ты сон
Беспокойного сердца
В весеннюю ночь.
Ведь только ночью я вижу тебя[51].
51. Танка помещена в Синкокинсю, 13, приписывается дайнагону Киёкагэ.
「思ひきや
過ぎにし人の
悲しきに
君さへつらく
ならむものとは
おもひきや
すぎにしひとの
かなしきに
きみさへつらく
ならむものとは
«Думал ли я,
Грустя
Об ушедшей жене,
Что ты бесчувственной
Будешь?

なき人を
君がきかくに
かけじとて
泣く\/忍ぶ
ほどな恨みそ
なきひとを
きみがきかくに
かけじとて
なくなくしのぶ
ほどななやみそ
Я старалась,
Чтоб ты не услышал
О той, кого не стало,
Плакала тайно.
Так не укоряй же меня[54].
きかく(*聞くこと。ク語法。)

54. Поэтесса намекает, что не хотела лишний раз напоминать кавалеру о его утрате.
あらたまの
年は經ねども
猿澤の
池の玉藻は
見つべかりけり
あらたまの
としはへねども
さるさはの
いけのたまもは
みつべかりけり
С яшмой схожие
Годы еще и не прошли,
Но в Сарусава-
Пруду водоросли
Стали видны тебе[57].
原文頭注:拾遺集に「わぎも子がねくたれ髪を猿澤の池の藻屑と見るぞ悲しき」
57. Содержание танка связано с преданием о девушке, утопившейся в пруду Сарусава, когда ее покинул возлюбленный (см. 150-й дан). Поэтесса сравнивает себя с этой девушкой. «... годы хоть и не прошли, но водоросли... стали видны» – считалось, что водоросли растут только в старых прудах, при этом водоросли – метафора волос утопившейся девушки. Офунэ хочет сказать, что и она, подобно той деве из легенды, собирается утопиться.
數ならぬ
身に置くよひの
白玉は
光見えさす
ものにぞありける
かずならぬ
みにおくよひの
しらたまは
ひかりみえさす
ものにぞありける
На мое ничтожное
Тело выпавшая вечерняя
Роса, с белой яшмой схожая,
И та, сверкнув, гаснет,
Таков мой удел[59] —
59. Стихотворение помещено в Госэнсю, 16 [1169], где его авторство приписано фрейлине Мусаси. Есть толкование, что Мусаси и Вакаса-но го – одно лицо, но эта гипотеза нуждается в дополнительных аргументах.
春の野は
はるけながらも
忘れ草
生ふるは見ゆる
ものにぞありける
はるののは
はるけながらも
わすれぐさ
おふるはみゆる
ものにぞありける
Весенних полей
Беспредельна ширь.
Но «забудь-трава»,
Что на них растет,
Мне все же видна.

春の野に
生ひじとぞ思ふ
忘れ草
つらき心の
種しなければ
はるののに
おひじとぞおもふ
わすれぐさ
つらきこころの
たねしなければ
В весенних полях,
Думаю, и вовсе не растет
«Забудь-трава».
Ведь нету в сердце
И семян равнодушия[62].
62. Фрейлина укоряет сёсё за то, что тот позабыл ее. «Забудь-трава» – растение, которое, по старинному народному поверью, обладает силой изгонять из сердца память о любимой.
秋風に
靡く尾花は
昔見し
袂に似てぞ
戀しかりける
あきかぜに
なびくをばなは
むかしみし
たもとににてぞ
こひしかりける
Под осенним ветром
Склоняющийся мискант обана[66],
Как издавна говорят,
С рукавом возлюбленной схож.
[Смотрю на него] – и полон любви к тебе.
66. Обана 尾花 – китайский мискант.
袂とも
しのばざらまし
秋風に
靡く尾花の
驚かさずば
たもととも
しのばざらまし
あきかぜに
なびくをばなの
おどろかさずば
О рукаве
Ты, верно, не вспомнил бы,
Если б под осенним ветром
Склоняющемуся мисканту обана
Не удивился.

ふるさとと
荒れにし宿の
草の葉も
君が爲とぞ
まづは摘みける
ふるさとと
あれにしやどの
くさのはも
きみがためとぞ
まづはつみける
У заброшенного моего жилища,
Что родным домом ты звал,
Побеги травы
Для тебя
Я прежде всего собрала.

世に經れど
戀もせぬ身の
夕されば
すゞろに物の
戀しきやなぞ
よにふれど
こひもせぬみの
ゆふされば
すずろにものの
こひしきやなぞ
Хоть и живу в этом мире,
Но никто не дарит меня любовью,
Отчего же, когда наступает вечер,
Невольно
Печалюсь я?

夕ぐれに
物思ふ時は
神無月
われも時雨に
おとらざりけり
ゆふぐれに
ものおもふときは
かむなづき
われもしぐれに
おとらざりけり
В пору вечернего заката
Я полон тоски по тебе,
И десятой луны
Мелкий, холодный дождь
Не так сильно льется, как слезы мои —
*袖が赤く染まる意か。
久方の
空なる月の
身なりせば
行くとも見えで
君は見てまし
ひさかたの
そらなるつきの
みなりせば
ゆくともみえで
きみはみてまし
В извечном
Небе луною
Если б была я,
Невидимая, приходила б
К тебе на свиданье[70] —
君は=「君をば」の意。
70. Танка содержит игру слов: Кацура – женское прозвище и «лавр» – дерево, по преданию растущее на луне. Иногда это слово употребляется как метафорическое обозначение луны. Комментаторы отмечают, что, поскольку в то время обычно мужчина посещал женщину, а не наоборот, возможно, что первоначально в тексте было: «Сикибугё-но мия всей душой полюбил принцессу Кацура-но мико...».
柏木の
もりの下草
老いぬとも
身をいたづらに
なさずもあらなむ
かしわぎの
もりのしたぐさ
をいぬとも
みをいたづらに
なさずもあらなむ
В дубовой
Роще трава
Хоть и вырастет,
Все же пусть для тебя я пустой забавой
Не стану[72].
72. В данной танка под травой подразумевается отправительница послания, под дубом – кавалер, тем более что касиваки («дуб») было в то время метафорическим обозначением придворных служб – приказов эмонфу и хёэфу, к последнему из которых был приписан Рё-сёсё. Танка содержит омонимы: ои – «расти» и «стариться», отсюда – второй смысл: «Хоть я состарюсь, мною ты не пренебрегай».
柏木の
もりの下草
老いのよに
かかる思ひは
あらじとぞ思ふ
かしわぎの
もりのしたぐさ
をいのよに
かかるおもひは
あらじとぞおもふ
В дубовой
Роще трава
Пусть вырастает,
Но мысли эти
Оставь – так я разумею[73].
73. Эта и предыдущая танка помещены в Сёкукокинсю, 12, как диалог между Гэму-но мёбу и Масамунэ Хэндзё. (Авторство Масамунэ Хэндзё, по мнению комментаторов, недостоверно.) В Какайсё, 10, автором ответной танка назван Ёсиминэ Накацура.
あだ人の
頼めわたりし
そめかはの
色の深さを
見でややみなむ
あだひとの
たのめわたりし
そめかはの
いろのふかさを
みでややみなむ
От ненадежной возлюбленной,
Которой я доверял,
Кожи крашеной
Глубину цвета
Не видя, порву с ней[74] —
74. Танка содержит омонимы: Сомэкава – «крашеная кожа», а также название местности в провинции Этидзэн. Кава – «река», с этим словом по типу знго связаны имеющиеся в тексте слова ватару – «переходить» и фукаса – «глубина». Ватару еще имеет значение «добиться успеха в любви». Иро – «цвет» означает также «любовь». Отсюда – второй смысл: «Не видя глубины чувства у той, кому я доверялся, собираюсь разорвать отношения». Танка помещена в Сёкугосюисю, 16, под авторством Ёсиминэ Мунэсада, но это, вероятно, ошибка.
阿騎乃<野>尓
宿旅人
打靡
寐毛宿良<目>八方
古部念尓
あきののに
やどるたびひと
うちなびき
いもぬらめやも
いにしへおもふに
В поле Аки далеком
На ночлег здесь оставшийся странник печальный,
Пригибая растущие травы к земле,
Вряд ли сном позабыться сумеет сегодня,
Вспоминая с тоской о величье былом…
* Тоска о прошлом, о которой говорится в песнях, означает не далекое прошлое, а предшествующие год-два (МС).

真草苅
荒野者雖有

過去君之
形見跡曽来師
まくさかる
あらのにはあれど
もみちばの
すぎにしきみが
かたみとぞこし
Хоть это и заброшенный пустырь,
Где скошена прекрасная трава,
Сюда пришли мы в память о тебе,
Что нас теперь покинул навсегда,
Отцвел навек, как лист пурпурный клёна…
* “Сюда пришли мы в память о тебе” — имеется в виду отец Кару, принц Хинамиси, который обычно охотился в этих местах.

野炎
立所見而
反見為者
月西渡
ひむがしの
のにかぎろひの
たつみえて
かへりみすれば
つきかたぶきぬ
На полях, обращенных к востоку,
Мне видно, как блики сверкают
Восходящего солнца,
А назад оглянулся —
Удаляется месяц за горы…
* (А.С.) Солнце ассоциируется здесь с молодым принцем Кару, а луна — с его отцом, принцем Хинамиси (Кусакабэ)
日雙斯
皇子命乃
馬副而
御猟立師斯
時者来向
ひなみしの
みこのみことの
うまなめて
みかりたたしし
ときはきむかふ
Наступило опять время царских забав:
Принц наследный светлейший Хинамиси
В этих полях,
В ряд построив коней,
Выезжал развлекаться охотой.
Поля Аки
婇女乃
袖吹反
明日香風
京都乎遠見
無用尓布久
うねめの
そでふきかへす
あすかかぜ
みやこをとほみ
いたづらにふく
Ах, унэмэ прелестных рукава
Ты развевал всегда, здесь пролетая,
О ветер Асука!
Столица далека,
И ты напрасно дуешь ныне!
* С 6-го г. правления Дзито (693 г.) стали строить дворец в Фудзивара и в 7-м г. в 12-м месяце туда была перенесена столица. Фудзивара — местность в уезде Такэти провинции Ямато. Унэмэ — придворные красавицы, прислуживавшие на пирах. Из различных деревень для двора отбирались самые красивые и талантливые; их обучали танцам и песням; они развлекали гостей на пирах, иногда играли роль наперсниц императриц. Впоследствии унэмэ отбирались из дочерей провинциальных чиновников. Институт унэмэ был специально оговорен в кодексе законов Тайхорё (701 г.).
せかなくに
絶えと絶えにし
山水の
たれしのべとか
声を聞かせむ
せかなくに
たえとたえにし
やまみづの
たれしのべとか
こゑをきかせむ
Хоть и нет запруды,
Но совсем иссяк.
Горный поток,
Так кому же «вспомни обо мне»
Сказать бы могла я?[78]
78. Танка приводится в антологии Секугосэнсю, 15. Поэтесса хочет сказать: раз иссякла без причины твоя любовь, то с кем же мне говорить?
ひぐらしに
君まつ山の
ほととぎす
とはぬ時にぞ
声もをしまぬ
ひぐらしに
きみまつやまの
ほととぎす
とはぬときにぞ
こゑもをしまぬ
Цикаду
Ждущая горная
Кукушка,
Не пришли к тебе,
И ты плачешь, слез не жалея[81] —
81. В танка обыгрываются омонимы: мацу – «ждать» и часть топонима Мацуяма, хигураси – «закат дня» и «цикада». Из них складывается второй смысл стихотворения: «До заката дня ждала я и, подобно кукушке, плачу, что не пришел ты».
ぬしもなき
宿に枯れたる
松見れば
千代すぎにける
心地こそすれ
ぬしもなき
やどにかれたる
まつみれば
ちよすぎにける
ここちこそすれ
Увидел сосну
Засохшую у жилища,
Лишенного хозяина.
И кажется мне,
Что тысячи веков протекли[83] —
83. Сосна является символом долголетия.
それをだに
思ふこととて
わが宿を
見きとないひそ
人の聞かくに
それをだに
おもふこととて
わがやどを
みきとないひそ
ひとのきかくに
Хотя бы тем
Покажи свою любовь,
Что жилище мое
Видел – не рассказывай,
Ведь люди услышат[85] —
85. Танка помещена в Кокинсю, 15, с пометой: «Автор и заглавие неизвестны». Встречается также в Кокинрокутё, 5. Цитируется в Гэндзи-моногатари (гл. «Хабакиги»).
いまはわれ
いづちゆかまし
山にても
世の憂きことは
なほも絶えぬか
いまはわれ
いづちゆかまし
やまにても
よのうきことは
なほもたえぬか
Теперь мне
Куда же отправиться?
Даже в горах
Мирская суета
Никак не переводится[88].
88. Комментаторы допускают, что эта танка является переделкой стихотворения Осикоти Мицунэ, помещенного в антологии Кокинсю, 18.
朝霧の
なかに君ます
ものならば
晴るるまにまに
うれしからまし
あさぎりの
なかにきみます
ものならば
はるるまにまに
うれしからまし
В утреннем тумане
Если бы ты
Пребывал,
То, только бы начал он рассеиваться,
Вот мы бы возрадовались —

ことならば
晴れずもあらなむ
秋霧の
まぎれに見えぬ
君と思はむ
ことならば
はれずもあらなむ
あきぎりの
まぎれにみえぬ
きみとおもはむ
Ах, если б было так,
Пусть бы осенний туман не редел.
В его дымке
Ты смутно виден,
Думал бы я[89].
89. Обе танка помещены в Кокинрокутё, I (раздел «Туман»).
をみなへし
折る手にかかる
白露は
むかしの今日に
あらぬ涙か
をみなへし
をるてにかかる
しらつゆは
むかしのけふに
あらぬなみだか
Светлая роса,
Приставшая к руке, что сорвала
Цветок оминаэси,
Может быть, это слеза
О том, что нет сегодня того, кто был ранее?[92] —
92. Танка помещена в Синтёкусэнсю, 4, а также в сборнике правого министра третьего ранга (Сандзё-но отодосю), где сопровождается указанием: «В доме того же принца собрались друзья; за отдыхом и развлечениями он сорвал цветок оминаэси и поднес принцу».
沖つ風
ふけゐの浦に
立つ浪の
なごりにさへや
われはしづまむ
おきつかぜ
ふけゐのうらに
たつなみの
なごりにさへや
われはしづまむ
Ветер в море,
В бухте Фукэй
После вздымающихся волн
Легкое волнение вод – в них,
Что ли, мне погрузиться?[94]
94. Слово окицу – «открытое море» – образный параллелизм к названию бухты Фукэй. Автор танка сравнивает себя с водорослями на камне, погружающимися в волны, когда морской ветер уже не разбивает их о берег. Танка помещена в Синсэнсайсю, 14, с пометой: «Автор неизвестен».
よそながら
思ひしよりも
夏の夜の
見はてぬ夢ぞ
はかなかりける
よそながら
おもひしよりも
なつのよの
みはてぬゆめぞ
はかなかりける
Мимолётно
Любил я тебя, но еще быстротечнее было
Наше свиданье,
Как краткий сон
Летней ночью[95].
95. Танка помещена в Госэнсю, 4 [171], с пометой: «Автор неизвестен».
あはれてふ
人もあるべく
むさし野の
草とだにこそ
生ふべかりけれ
あはれてふ
ひともあるべく
むさしのの
くさとだにこそ
おふべかりけれ
«Как жаль его», – и то, верно, сказали бы
Люди обо мне,
Будь я хотя бы травой,
На равнине Мусаси
Растущей[96].
96. Танка приводится в Сёкугосэнсю, 13, и в сборнике Канэхирагосю, где авторство приписывается Гэму-но мёбу, пославшей эту танка императору Уда. В тексте имеются небольшие отличия. Комментаторы полагают, что основой для создания танка послужило стихотворение из Кокинсю, 17.
時雨のみ
降る山里の
木の下は
をる人からや
もりすぎぬらむ
しぐれのみ
ふるやまざとの
きのしたは
をるひとからや
もりすぎぬらむ
Даже под дерево
В горной деревушке, где льет
Беспрестанно осенний дождь,
И туда капли дождя просочились,
Верно, какой-то человек ветви сломал[97] —
97. Танка содержит омонимы: ору – «рвать», «ломать» и «пребывать», морасу — «течь» и «пропускать». Автор хочет сказать, что он столь ничтожен, что император не дарит его своей милостью (милость государя сравнивается с дождем) и не дает ему повышения по службе.
立ち寄らむ
木のもともなき
つたの身は
ときはながらに
秋ぞかなしき
たちよらむ
きのもともなき
つたのみは
ときはながらに
あきぞかなしき
Подобно плющу,
Не имеющему дерева,
Чтоб опереться,
Все время зеленый.
И осенью это особенно грустно[99].
99. Танка содержит омонимы: цута – «плющ» и часть слова цутанаси – «плохой», «дурной». Токиха «вечнозеленый», «зелень» – цвет одежд чиновников шестого и седьмого рангов. Мицунэ был в седьмом ранге и жаждал получить пятый, предоставлявший право носить одежду цвета киновари.
色ぞとは
おもほえずとも
この花は
時につけつつ
思ひ出でなむ
いろぞとは
おもほえずとも
このはなは
ときにつけつつ
おもひいでなむ
Хоть и не думаешь ты
О цвете,
Но если б об этом цветке
Хоть изредка
Ты вспоминал![100]
100. Танка содержит омонимы: иро – «цвет» и «любовь». Отсюда – иной смысл первых двух строк: «хоть и не любишь». В другом списке вместо коно хана («этот цветок») стоит название цветка унохана и часть у этого слова имеет значение «печаль». Поэтесса под цветком разумеет себя.
白雲の
ここのへに立つ
峰なれば
大内山と
いふにぞありける
しらくもの
ここのへにたつ
みねなれば
おほうちやまと
いふにぞありける
Это пик,
Над которым в девять слоев стоят
Белые облака.
Потому и зовется он
Оутияма[102].
102. Коконохэ – «девять слоев» – метафорическое обозначение императорского дворца. В топониме Оутияма также содержится слово ути – «дворец». Эта танка имеется в Синтёкусэнсю, 19, а также в Канэскэсю.
呉竹の
よよのみやこと
聞くからに
君はちとせの
うたがひもなし
くれたけの
よよのみやこと
きくからに
きみはちとせの
うたがひもなし
Слышал я,
Что ваше обиталище —
Как бамбук с множеством коленцев,
Так и вам жить множество лет,
В этом нет сомнений[104].
104. Танка содержит омонимы: Такэ – топоним и такэ – «бамбук», ёё – «множество коленцев бамбука» и «много веков». Ёё – дзё к слову такэ.

Включено в антологию Синтёкусэнсю, 453
かく咲ける
花もこそあれ
わがために
おなじ春とや
いふべかりける
かくさける
はなもこそあれ
わがために
おなじはるとや
いふべかりける
Бывают же цветы,
Что так пышно цветут.
А вот про меня
«Такая же весна»
Разве можно сказать?
Ссылка?
たまさかに
とふ人あらば
わたの原
嘆きほにあげて
いぬとこたへよ
たまさかに
とふひとあらば
わたのはら
なげきほにあげて
いぬとこたへよ
Если изредка
Кто-нибудь спросит [обо мне],
По равнине моря
Стонущий парус подняв,
Удалилась она – так ответь[108].
108. Стонущий парус, который поднимают, отправляясь в море, символизирует горе и рыдания. Слова вата-но хара — «равнина моря» и хо – «парус» связаны по типу энго.
おく露の
ほどをも待たぬ
朝顔は
見ずぞなかなか
あるべかりける
おくつゆの
ほどをもまたぬ
あさがほは
みずぞなかなか
あるべかりける
Чтоб белая роса
Пала – ждущий
Вьюнок «утренний лик»...
Лучше б его я не видел,
Тогда, верно, было б мне легче[111].
111. Под росой поэт разумеет себя, под вьюнком – юную девушку. Оку – «пасть» (о росе) в контексте означает «встреча». Миру – «видеть» – здесь означает «обменяться брачными обещаниями». «Лучше бы нашей встречи не было, ведь столь быстротечна жизнь» – так современные комментаторы толкуют смысл этого стихотворения. Первые три строки совпадают с танка в Синтёкусэнвакасю, 13, автором назван Минамото Мунэюки.
つつめども
かくれぬものは
夏虫の
身よりあまれる
思ひなりけり
つつめども
かくれぬものは
なつむしの
みよりあまれる
おもひなりけり
Хоть и завернешь,
Но не скроешь,
Заметнее, чем тельце
Летнего насекомого,
Моя любовь[112].
112. В слове омохи – «любовь», «думы о любимой» содержится слово хи – «огонь», «свет» (от светлячка). Стихотворение помещено в Косэнвакасю, 4, с пометой: «Автор неизвестен». Во вступлении к танка говорится: «Кацура-но мико повелела поймать светлячка, и девушка, поймав его в рукав кадзами...».
いひつつも
世ははかなきを
かたみには
あはれといかで
君に見えまし
いひつつも
よははかなきを
かたみには
あはれといかで
きみにみえまし
Вот беседуем мы,
А жизнь так быстротечна.
Чтобы облик мой
Приятен был вам,
Как бы мне хотелось![114]
114. Стихотворение помещено в Синтёкусэнсю, 18, под авторством того же Минамото Киёкагэ.
里はいふ
山にはさわぐ
白雲の
空にはかなき
身とやなりなむ
さとはいふ
やまにはさわぐ
したくもの
そらにはかなき
みとやなりなむ
В селеньях говорят,
И в горах шумят.
Лучше уж мне, верно,
Стать белым облаком,
Тающим в небе —

朝ぼらけ
わが身は庭の
しもながら
なにを種にて
心生ひけむ
あさぼらけ
わがみはにはの
しもながら
なにをたねにて
こころおひけむ
Подобен я инею,
Что на рассвете
Ложится во дворе.
Из какого же семечка
Растет любовь моя?[117]
117. Стихотворение содержит какэкотоба: симо – «иней» и симо – «низ». Самоуничижение поэта объясняется тем, что пишет он благородной, высокопоставленной даме.
まがきする
ひだのたくみの
たつき音の
あなかしがまし
なぞや世の中
まがきする
ひだのたくみの
たつきねの
あなかしがまし
なぞやよのなか
Подобно стуку топора
Плотника из Хида[118],
Ладящего изгородь,
Ах, как шумен и суетен,
Зачем таков этот мир? —
118. Хида – местность, из которой приглашались плотники для подрядов на работы в столице.
なにばかり
深くもあらず
世の常の
比叡の外山と
見るばかりなり
なにばかり
ふかくもあらず
よのつねの
ひえのとやまと
みるばかりなり
Совсем
Не жил я в глуби гор.
Привычная для света
Гора Хиэ отдаленной
Всем показалась[119].
119. Стихотворение приводится в Кагэро-никки.
のぼりゆく
山の雲居の
遠ければ
日もちかくなる
ものにぞありける
のぼりゆく
やまのくもゐの
とほければ
ひもちかくなる
ものにぞありける
Колодец горных облаков,
Ввысь вздымающихся,
Далеко-далеко,
А значит, солнце близко,
Вот оно как![120] —
120. Стихотворение содержит омонимы: хи – «день» и «солнце», отсюда – иной смысл четвертой строки: «Этот день близок».
のがるとも
たれか着ざらむ
ぬれごろも
あめのしたにし
すまむかぎりは
のがるとも
たれかきざらむ
ぬれごろも
あめのしたにし
すまむかぎりは
Как ни старайся избежать этого,
Но всякому приходится носить
Промокшие одежды,
Пока живешь
Под дождем[121].
121. В танка обыгрываются омонимы: амэ-но сита – «мир», «Поднебесная» и «под дождем»; нурэкоромо – «промокшая одежда» и «незаслуженные обвинения». Второй смысл стихотворения: пока мы живем в этом мире, приходится терпеть незаслуженные обвинения. Слова нурэ – «промокший» и амэ – «дождь» связаны по типу энго.
人の親は
心はやみに
あらねども
子を思ふ道に
まどひぬるかな
ひとのおやは
こころはやみに
あらねども
こをおもふみちに
まどひぬるかな
Хоть родительское
Сердце и не во мраке
Пребывает,
Но все же на пути любви к своему дитяти
Заплуталось оно[125].
125. Стихотворение помещено в Канэскэсю, а также в Кокинрокутё, 2, и в Госэнсю, 15 [1102].
うちとけて
君は寝つらむ
われはしも
露のおきゐて
恋にあかしつ
うちとけて
きみはねつらむ
われはしも
つゆのおきゐて
こひにあかしつ
Расставшись со мной,
Ты, наверно, спишь,
А я же,
Бодрствуя,
Полный любви, встречаю рассвет[128].
128. Стихотворение основано на игре омонимами: симо – «иней» и «низ», т. е. иносказательно «я сам», оки – «ложиться» (об инее) и «бодрствовать», кохи – «любовь», а часть этого слова хи – «солнце». Все перечисленные выше слова – «иней», «ложиться», «солнце» – связаны типом связи энго. Поэт намекает на свои слезы, которые сравнивает с инеем, падающим каплями росы на восходе солнца.
白露の
おきふしたれを
恋ひつらむ
われは聞きおはず
いそのかみにて
しらつゆの
おきふしたれを
こひつらむ
われはききおはず
いそのかみにて
Подобно белой росе,
Бодрствуя или ложась, кого же
Любите вы?
Ведь обо мне не помнили уже,
Состарившейся в Исо-но ками[129].
129. Стихотворение по принципу построения тропа отчасти повторяет предыдущее. Сирацую – «белая роса» – дзё к слову оки – «падать» (о росе). Исо-но ками – макура-котоба к слову фуру («старый»), здесь тоже употребляется в значении «старый».
おく山に
心をいれて
たづねずは
ふかきもみぢの
色を見ましや
おくやまに
こころをいれて
たづねずは
ふかきもみぢの
いろをみましや
Если в глубину гор
Всем сердцем не устремишься
Пытливо,
То ярких кленовых листьев
Цвета, верно, не увидишь[131].
131. Стихотворение выражает ту мысль, что сущность любви (иро) нельзя постичь, не проверив глубину чувства.
大空を
わたる春日の
影なれや
よそにのみして
のどけかるらむ
おほぞらを
わたるはるひの
かげなれや
よそにのみして
のどけかるらむ
Разве ты тень
От весеннего солнца,
Плывущего в огромном небе?
И только в дальних краях
Тебе покойно?[134]
134. Стихотворение помещено в Канэхирагосю, а также в Синкокинсю, 11.
ゆきて見ぬ
人のためにと
思はずは
たれか折らまし
わが宿の菊
ゆきてみぬ
ひとのためにと
おもはずは
たれかをらまし
わがやどのきく
Если бы я не надеялся,
Что это для нее,
С кем не увижусь, даже если приду к ней,
То кто же сорвал бы тогда
Хризантему у моего дома?[136]
136. Танка помещена в Сёкукокинсю, 8.
わが宿に
色をりとむる
君なくは
よそにもきくの
花を見ましや
わがやどに
いろをりとむる
きみなくは
よそにもきくの
はなをみましや
Если бы не вы, государь,
У дома
Цвет сорвавший,
То на чужбине хризантемы
Цветок разве бы я увидала?[137]
137. Стихотворение содержит омонимы: кику – «хризантема» и «слышать», образующие второй смысл последних строк: хоть и получаю о вас известия, но могу ли увидеть вас? Слова «мой дом» (вага ядо), «чужбина» (ёсо), «государь» (кими) связаны по типу энго.
雲ならで
木高き峰に
ゐるものは
憂き世をそむく
わが身なりけり
くもならで
きたかきみねに
ゐるものは
うきよをそむく
わがみなりけり
Кроме облаков,
Высоких пиков гор
Обитатель, —
Это я,
Отринувший бренный мир[139].
139. Стихотворение помещено в Синсюисю, 19.
おなじ枝を
わきてしもおく
秋なれば
光もつらく
おもほゆるかな
おなじえだを
わきてしもおく
あきなれば
ひかりもつらく
おもほゆるかな
На одинаковые ветки
По-разному сыплет иней
Осень.
Оттого даже солнечный свет
Приносит мне горечь[141].
141. Стихотворение основано на омонимах: э – «ветка» и «родство», симо – подчеркивающая частица и «иней». Сайин упрекает отца в том, что он неодинаково относится к ней и к ее сестрам и братьям.
花の色を
見ても知りなむ
初霜の
心わきては
おかじとぞ思ふ
はなのいろを
みてもしりなむ
はつしもの
こころわきては
おかじとぞおもふ
Вишни цвет
Увидев, верно, поймешь,
Что первый иней
Совсем не по-разному
Ложился, думаю я.

わたつみの
ふかき心は
おきながら
恨みられぬる
ものにぞありける
わたつみの
ふかきこころは
おきながら
うらみられぬる
ものにぞありける
Хотя на морской равнине
Самое глубокое место —
Это открытое море,
Все же есть люди,
Что видят бухту[142].
142. В стихотворении обыгрываются омофоны: оки – «иметь», «класть» и оки – «открытое море», урами – «ревность» и «смотреть на бухту». Иной перевод танка: хотя, словно глубины морские, глубоки мои чувства, все же есть такие люди, что ревнуют меня к другим. Император хочет сказать, что его дети напрасно ревнуют его друг к другу, всех он любит одинаково. Оки – «открытое море» и ура – «бухта» – энго к ватацуми («гладь моря»). Стихотворение с пометой «Автор неизвестен» помещено в Сюисю, 15 [983], а также в Кокинрокутё, 4, с небольшими изменениями в Канэхирагосю.
都いでて
君に逢はむと
来しものを
来しかひもなく
別れぬるかな
みやこいでゝ
きみにあはむと
こしものを
こしかひもなく
わかれぬるかな
Я оставил столицу,
Мечтая о встрече с тобою.
Я приехал...
Напрасно я ехал сюда:
Ожидает нас снова разлука.

白妙の
波路を遠く
ゆきかひて
われに似べきは
たれならなくに
しろたへの
なみぢをとほく
ゆきかひて
われにゝべきは
たれならなくに
Далеко отправляюсь
По дороге из волн удивительно белых
Но в этом
Никто на меня не похож
Так, как ты...

都へと
思ふをものの
悲しきは
かへらぬ人の
あればなりけり
みやこへと
おもふをものの
かなしきは
かへらぬ人の
あればなりけり
Скорбим при мысли мы
О возвращении
В столицу:
Была б здесь та,
Которой не вернуть!

あるものと
忘れつつなほ
なき人を
いづらと問ふぞ
悲しかりける
あるものと
わすれつつなほ
なきひとを
いづらととふぞ
かなしかりける
Забывшись,
Словно о живой,
Спрошу подчас:
"Где та, которой нет?"
Как тяжко на душе!

惜しと思ふ
人やとまると
葦鴨の
うち群れてこそ
われは来にけれ
おしとおもふ
ひとやとまると
あしかもの
うちむれてこそ
われはきにけれ
А вдруг останешься здесь ты,
В нас пробудивший горечь расставанья?!
Пришли с надеждой мы
Толпою неразлучной,
Как неразлучна стая камышовых уток.

棹させど
底ひも知らぬ
わたつみの
深き心を
君に見るかな
さをさせど
そこひもしらぬ
わたつみの
ふかきこゝろを
きみにみるかな
Шестом
Нельзя измерить глубину
Морской пучины.
Я вижу:
Ваши чувства так же глубоки!

浅茅生の
野辺にしあれば
みずもなき
池に摘みつる
若菜なりけり
あさぢふの
のべにしあれば
みずもなき
いけにつみつる
わかななりけり
Вот молодые травы,
Собранные на Прудах,
Где и воды-то нет.
Ведь те Пруды — равнина
В редких зарослях кустов асадзи[18]
18. Асадзи - низкорослый кустарник аланг-аланг.
ゆくさきに
立つ白波の
声よりも
おくれて泣かむ
われやまさらむ
ゆくさきに
たつしらなみの
こゑよりも
おくれてなかむ
われやまさらむ
Громче рёва
Белых волн,
Вставших на пути,
Буду плакать я,
Здесь оставленный.

ゆく人も
とまるも袖の
涙川
みぎはのみこそ
ぬれまさりけれ
ゆくひとも
とまるもそでの
なみだがは
みぎはのみこそ
ぬれまさりけれ
У путников
И тех, кто остаётся.
Такие ж реки слёз на рукавах.
Но только берега их
Чересчур намокли...

「山の端にげて入れずもあらなむ」といふ歌なむ思ほゆる。
「山の逃げて入れずもあらなむ」といううたなむおもほゆる。
Раздвиньтесь, гребни гор,
Чтобы луна не заходила[20].
20. Концовка стихотворения Аривара Нарихира из антологии "Старинные и новые японские песни", 884 (раздел "Смесь").
「波たちさへて入れずもあらなむ」ともよみてましや。
なみたちさへてれずもあらなむ」ともよみてましや。
Восстаньте, волны, помешайте ей,
Хочу, чтобы луна не заходила.

照る月の
流るる見れば
天の川
出づるなみとは
海にざりける
てるつきの
ながるるみれば
あまのがは
いづるなみとは
うみにざりける
Когда смотрю я, как струится
По волнам от луны сияющий поток,
Я представляю
В этом море
Реки Небесной кроется исток[21],
21. Небесная река - Млечный Путь.
思ひやる
心は海を
わたれども
文しなければ
知らずやあるらむ
おもひやる
こころはうみを
わたれども
ふみしなければ
しらずやあるらむ
Летят к вам через море
Наши думы.
Но никогда о них
Вам не узнать
Без наших писем.

見わたせば
松のうれごとに
すむ鶴は
千代のどちぞと
思ふべらなる
みわたせば
まつのうれごとに
すむつるは
ちよのどちぞと
おもふべらなる
Взглядом окинь их, увидишь
Журавли, что живут
На каждой из веток сосны,
Как будто считают себя их друзьями
На тысячу лет.

まことにて
名に聞くところ
羽根ならば
飛ぶがごとくに
都へもがな
まことにて
なにきくところ
はねならば
とぶがごとくに
みやこへもがな
Если б и вправду
Были здесь крылья,
Что в этом названье звучат,
На них полететь бы мне
Прямо в столицу!

「数は足らでぞかへるべらなる」といふことをおもひ出でて、人のよめる、
「数はらでぞかへるべらなる」といふことをおもでて、ひとのよめる、
"На обратном пути среди них не хватает кого-то, должно быть" [23], сложил:
23. Заключительные строки из стихотворения неизвестного автора (антология "Собрание старинных и новых японских песен"):
На север летят,
Растянувшись цепочкой,
И плачут дикие гуси.
На обратном пути среди них
Не хватает кого-то, должно быть.

TODO:LINK
世のなかに
思ひやれども
子を恋ふる
思ひのまさる
おもひなきかな
よのなかに
おもひやれども
こをこふる
おもひのまさる
おもひなきかな
Ах, разные бывают чудеса
В этом мире,
Но среди них
Нет ничего сильней
Родительской любви.

雲もみな
波とぞみゆる
海人もがな
いづれか海と
問ひて知るべく
くももみな
なみとぞみゆる
あまもがな
いづれかうみと
とひてしるべく
Облака
Так похожи на волны!
Рыбака бы увидеть
И узнать: где же море,
Об этом спросив у него.

立てば立つ
ゐればまたゐる
吹く風と
波とは思ふ
どちにやあるらむ
たてばたつ
ゐればまたゐる
ふくかぜと
なみとはおもふ
どちにやあるらむ
Ты поднимаешься — они встают;
Утихнешь — сразу лягут.
Знать, ветер дующий и волны
Друзья такие
Неразлучные!

霜だにも
おかぬ方ぞと
いふなれど
波のなかには
雪ぞ降りける
しもだにも
おかぬかたぞと
いふなれど
なみのなかには
ゆきぞふりける
Хоть говорят,
Что здесь — края,
Где даже иней не ложится.
Но видишь: среди волн
И снегу навалило...[29]
29. Первые строфы — намек на стихотворение Бо Цзюй-и (сборник "Бо-ши вэньсюань", цз. 16): "Кто-то сказал, что в южных краях ни инея, ни снега не бывает..." Цураюки обыгрывает здесь зрительный образ белых гребней на волнах.
水底の
月の上より
漕ぐ舟の
棹にさはるは
桂なるらし
みなそこの
つきのうへより
こぐふねの
さをにさはるは
かつらなるらし
Плывем на веслах
По луне,
Что под водой видна.
Неужто судовым багром
Коснемся лавра?![31]
31. По старинному китайскому преданию, на луне растет лавровое дерево (кассия, багряник японский).
影見れば
波の底なる
ひさかたの
空漕ぎわたる
われぞわびしき
かげみれば
なみのそこなる
ひさかたの
そらこぎわたる
われぞわびしき
Когда смотрю на отраженье,
Мне бывает грустно
Переплывать на веслах
Через небо.
Что далеко под волнами морскими.

いそぶりの
よする磯には
年月を
いつともわかぬ
雪のみぞ降る
いそぶりの
よするいそには
としつきを
いつともわかぬ
ゆきのみぞふる
На берег моря,
О который разбивается волна,
Не зная срока,
Круглый год валит
Все снег да снег - из белой пены.

風による
波の磯には
鴬も
春もえ知らぬ
花のみぞ咲く
かぜによる
なみのいそには
うぐひすも
はるもえしらぬ
はなのみぞさく
На берегу морском,
Где ветер гонит волны,
Белеют лишь одни цветы.
Но в них и соловей
Весны не распознает.

たつ波を
雪か花かと
吹く風ぞ
よせつつ人を
はかるべらなる
たつなみを
ゆきかはなかと
ふくかぜぞ
よせつつひとを
はかるべらなる
Когда встающих волн
Коснется ветер,
Их разбивая, словно снег или цветы,
Он одного лишь хочет
Обмануть людей...

青海原
ふりさけ見れば
春日なる
三笠の山に
出でし月かも
あまのばら
ふりさけみれば
かすがなる
みかさのやまに
いでしつきかも
Смотрю недвижно вдаль,
В голубизну равнины моря,
Не эта ли луна
Взошла из-за горы Микаса,
Что в Касуга?!
Оригинал включён в Кокинсю, 406
都にて
山の端に見し
月なれど
波よりいでて
波にこそ入れ
みやこにて
やまのはにみし
つきなれど
なみよりいでて
なみにこそ入れ
Луна в столице
Смотрела из-за гребней гор.
А здесь она,
Поднявшись из волны,
За волны и заходит.
Включено в Госэнсю, 1355
わが髪の
雪と磯べの
白波と
いづれまされり
沖つ島守
わがかみの
ゆきといそべの
しらなみと
いづれまされり
おきつしまもり
О страж морского острова,
Скажи мне — что белее:
Снег моих волос
Иль гребни волн
На берегу морском?

漕ぎて行く
舟にて見れば
あしひきの
山さへ行くを
松は知らずや
こぎてゆく
ふねにてみれば
あしひきの
やまさへゆくを
まつはしらずや
Если смотреть
С корабля, что на веслах идет,
Распростертые горы и те
Вдаль уходят...
Знают ли сосны об этом?

波とのみ
一つに聞けど
色見れば
雪と花とに
まがひけるかな
なみとのみ
ひとつにきけど
いろみれば
ゆきとはなとに
まがひけるかな
Для слуха
Это только плеск волны,
Но посмотри на цвет ее
И не поймешь,
Где снег, а где цветы.

わだつみの
道触りの神に
手向けする
幣の追風
やまず吹かなむ
わだつみの
ちふりのかみに
てむけする
ぬさのおひかぜ
やまずふかなむ
Ветер, уносящий нуса,
Что подносим богам,
Опекающим море,
Охраняющим путь по нему,
Дуй не переставая!

追風の
吹きぬる時は
ゆく船の
帆手うちてこそ
うれしかりけれ
おひかぜの
ふきぬるときは
ゆくふねの
ほてうちてこそ
うれしかりけれ
Когда подул
Попутный ветер,
В ладони парусов
Захлопал убегающий корабль
И радуется вместе с нами.

日をだにも
天雲近く
見るものを
都へと思ふ
未知のはるけさ
ひをだにも
あまぐもちかく
みるものを
みやこへとおもふ
みちのはるけさ
Я вижу близко
Небо, облака и даже солнце.
Но как далек
Желанный
Путь в столицу!

吹く風の
絶えぬかぎりし
たち来れば
波路はいとど
はるけかりけり
ふくかぜの
たえぬかぎりし
たちくれば
なみぢはいとど
はるけかりけり
Ветер дуть
Никак не перестанет,
И встают валы.
Оттого и путь морской
Очень длинным стал.

おぼつかな
今日は子の日か
海人ならば
海松をだに
ひかましものを
おぼつかな
けふはねのひか
あまならば
うみまつをだに
ひかましものを
Неужто день сегодняшний, неверный,
И есть день Крысы?
Будь я ныряльщицей,
Сосну, хоть и морскую[44],
Наверняка б достала.
44. Морская сосна (миру) — название зеленой морской водоросли кодиум.
今日なれど
若菜も摘まず
春日野の
わが漕ぎわたる
浦になければ
けふなれど
わかなもつまず
かすがのの
わがこぎわたる
うらになければ
Хоть этот день настал, но мы
Не собираем молодые травы,
Ведь нет равнины Касуга
В заливе,
Который мы теперь переплываем[45].
45. Касуга — равнина в черте г. Нара, воспетая в поэзии как место сбора свежей зелени в 1-ю луну Нового года.
年ごろを
住みしところの
名にしおへば
来よる波をも
あはれとぞ見る
としごろを
すみしところの
なにしおへば
きよるなみをも
あはれとぞみる
Из-за того
Что это место носит имя
Тех мест, где прожила я годы,
Я зачарованно смотрю
На набегающие волны.

玉くしげ
箱の浦波
たたぬ日は
海を鏡と
たれか見ざらむ
たまくしげ
はこのうらなみ
たたぬひは
うみをかゞみと
たれかみざらむ
В дни, когда в Бухте-шкатулке
Для яшмовых гребней
Не вздымаются волны
Кто ж не видит,
Что зеркалу море подобно?!

曳く舟の
綱手のながき
春の日を
四十日五十日まで
われは経にけり
ひくふねの
つなでのながき
はるのひを
よそかいかまで
われはへにけり
Мы провели здесь
Сорок или пятьдесят
Весенних дней,
Таких же длинных,
Как бечева, влекущая корабль.

麻をよりて
かひなきものは
落ちつもる
涙の玉を
貫かぬなりけり
ををよりて
かひなきものは
おちつもる
なみだのたまを
ぬかぬなりけり
Нет проку никакого
Нить сучить
Ведь бисеринки слез,
Что льются в изобилье,
Не нанизать на нить.

寄する波
打ちも寄せなむ
わが恋ふる
人忘れ貝
下りて拾はむ
よするなみ
うちもよせなむ
わがこふる
ひとわすれかい
おりてひろはむ
Пусть вновь нахлынут
Набегающие волны,
Быть может, ракушек забвенья
Той, кого люблю,
Я наберу, сойдя на берег.

忘れ貝
拾ひしもせじ
白珠を
恋ふるをだにも
かたみと思はむ
わすれかい
ひろいしもせじ
しらたまを
こふるをだにも
かたみとおもはむ
Забвенья ракушку
Я вряд ли здесь найду.
Прощальным даром
Для меня пусть будет
Любовь к жемчужине[55].
55. Жемчужина - поэтический образ любимого ребенка.
手をひでて
寒さも知らぬ
泉にぞ
汲むとはなしに
日ごろ経にける
てをひでて
さむさもしらぬ
いづみにぞ
くむとはなしに
ひごろへにける
О Идзуми — Источник,
Чьей прохлады не познаешь,
Даже руки погрузив в него.
В таком Источнике, не черпая воды,
Проводим дни за днями[56].
56. В стихотворении обыгрывается название провинции Идзуми (букв. "Источник") на юге о-ва Хонсю, в пределах которой остановился корабль.
ゆけどなほ
ゆきやられぬは
妹が積む
小津の浦なる
岸の松原
ゆけどなほ
ゆきやられぬは
いもがうむ
おつのうらなる
きしのまつはら
Идем, идем,
А все уйти не можем
От сосняка на берегу,
Что в бухте Одзу,
Словно все прядет его любезная моя.

祈り来る
風まともふを
あやなくも
鴎さへだに
波と見ゆらむ
いのりくる
かぜまともふを
あやなくも
かもめさへだに
なまとみゆらむ
Знаю я: это из-за молений
Наступило затишье от ветра.
Только странно одно
Даже чайки
Мне кажутся пеною волн!

住の江の
舟さしよせよ
忘れ草
しるしありやと
摘みてゆくべし
すみのゑの
ふねさしよせよ
わすれぐさ
しるしありやと
つみてゆくべし
Подведите корабль
К Суминоэ.
Я не знаю, бывает ли прок
От забвенья травы...
Мне ее бы пойти и нарвать![61]
61. Травой забвения горестей в японской поэзии именуют лилейник. Местность вокруг Сумиеси славилась зарослями этой травы.
いつしかと
いぶせかりつる
難波潟
葦漕ぎそけて
御舟来にけり
いつしかと
いぶせかりつる
なにはがた
あしこぎそけて
みふねきにけり
Унынием объятые,
Хотели мы скорей
В лагуну Нанива!
И вот, раздвинув веслами тростник,
Пришел в нее корабль.

来と来ては
川上り路の
水を浅み
舟もわが身も
なづむ今日かな
きときては
かはのぼりぢの
みづをあさみ
ふねもわがみも
なづむけふかな
Вот пришли,
Поднимаемся вверх по реке,
Но мелеет вода на пути.
И корабль, и я сам
Мы измучены оба сегодня!

とくと思ふ
舟なやますは
わがために
水の心の
浅きなりけり
とくとおもふ
ふねなやますは
わがために
みづのこころの
あさきなりけり
Он оттого расстроился
Корабль, который так был рад опешить,
Что обмельчала
Душа воды,
Когда меня узрела.

世の中に
たえて桜の
なかりせば
春の心は
のどけからまし
よのなかに
たえてさくらの
なかりせば
はるのこころは
のどけからまし
Если б вишни
Совсем не цвели
В этом мире,
Было б сердцу спокойно
С приходом весны".
Стих также имеется в "Исэ Моногатари", 82 и Кокинсю, 53
千代経たる
松にはあれど
古の
声の寒さは
かはらざりけり
ちよへたる
まつにはあれど
いにしへの
こゑのさむさは
かはらざりけり
Хоть сосны здешние
Стоят тысячелетья,
В них издревле
Шум ветра
Остается неизменным.

君恋ひて
世を経るやどの
梅の花
昔の香にぞ
なほ匂ひける
きみこひて
よをへるやどの
うめのはな
むかしのかにぞ
なほひほひける
У этого приюта
Слив цветы
Любил владелец, здесь окончивший свой век.
Они благоухают и теперь
Все тем же, прежним ароматом...

なかりしも
ありつつかへる
人の子を
ありしもなくて
来るが悲しき
なかりしも
ありつつかへる
ひとのこを
ありしもなくて
くるがかなしき
Кто детей не имел,
Тот домой возвратится с ребёнком.
У меня же не стало
Той, что прежде со мною была...
Без неё приезжаю — о горе!

ひさかたの
月に生ひたる
桂川
底なる影も
かはらざりけり
ひさかたの
つきにおひたる
かつらかは
そこなるかげも
かはらざりけり
На дне реки Багряника,
Растущего
На той луне извечно-дальней,
Не изменилось
Отражение луны[80].
80. Согласно поверью, на луне можно увидеть с земли человека, сидящего под деревом багряника.
天雲の
はるかなりつる
桂川
袖をひでても
渡りぬるかな
あまぐもの
はるかなりつる
かつらかは
そでをひでても
わたりぬるかな
Реку Багряника,
Которая была далекой,
Как облака на небе,
Переплываем,
Увлажняя рукава.

生まれしも
帰らぬものを
わが宿に
小松のあるを
見るが悲しき
うまれしも
かへらぬものを
わがやどに
こまつのあるを
みるがかなしき
Она здесь родилась,
Но не вернулась с нами.
Как горько
Видеть сосенки
У дома![81]
81. Сосенки как символ долголетия своим видом вызывают горькие мысли об умершем ребенке.
見し人の
松の千年に
見ましかば
遠く悲しき
別れせましや
みしひとの
まつのちとしに
みましかば
とほくかなしき
わかれせましや
Когда бы можно было
Ненаглядной
Тысячелетье любоваться, как сосной,
Вдали от дома
Не было бы горечи разлуки.

桂川
わが心にも
かよはねど
おなじ深さに
流るべらなり
かつらかは
わがこころにも
かよはねど
おなじふかさに
ながるべらなり
Хоть не впадает
В сердце мне
Река Багряника,
В нем для реки
Достало б глубины.

さざれ波
よする文をば
青柳の
影の糸して
織るかとぞ見る
さざれなみ
よするふみをば
あをやぎの
かげのいとして
おるかとぞみる
Видно мне
Будто ткется узор
Набегающей рябью
По зеленой основе
В воде отразившихся ив!

しをりして
ゆく旅なれど
かりそめの
命知らねば
かへりしもせじ
しをりして
ゆくたびなれど
かりそめの
いのちしらねば
かへりしもせじ
Хоть заломив ветку,
В путь отправляюсь,
Но непрочная
Жизнь наша неведома нам.
И навряд ли смогу вернуться[146]
146. Танка содержит омонимы: сиори – «заломленная ветка» (чтобы можно было найти обратный путь) и «терпеть дурное обращение».
いま来むと
いひてわかれし
人なれば
かぎりと聞けど
なほぞ待たるる
いまこむと
いひてわかれし
ひとなれば
かぎりときけど
なほぞまたるる
«Скоро вернусь», —
Сказал, расставаясь со мной,
Мой возлюбленный,
И хоть услышала я, что наступил предел его жизни,
Все же я по-прежнему его жду[147].
147. Стихотворение встречается в Сёкугосюисю, 18 (четвертая строка гласит: наки ё то кикэдо).
夕されば
道も見えねど
ふるさとは
もと来し駒に
まかせてぞゆく
ゆふされば
みちもみえねど
ふるさとは
もとこしこまに
まかせてぞゆく
Наступил поздний вечер,
И не видно дороги
В родные места,
И вот доверился я коню,
На котором некогда ездил к тебе[150].
150. Стихотворение с небольшими изменениями встречается в Госэнсю, 13.
駒にこそ
まかせたりけれ
はかなくも
心の来ると
思ひけるかな
こまにこそ
まかせたりけれ
はかなくも
こころのくると
おもひけるかな
Значит, это конь
Привез тебя сюда.
О, пустая мысль!
А я-то подумала,
Что привело тебя сердце[151].
151. Танка помещена в Госюсю, 13; третья строка: аянакумо.
をちこちの
人目まれなる
山里に
家居せむとは
おもひきや君
をちこちの
ひとめまれなる
やまさとに