Тебя, кого я так мечтала
Увидеть здесь, —
Ведь больше нет тебя!
О, для чего явилась я сюда?
Лишь только лошадей я загнала напрасно!

Не погоняй коня,
Не надо так спешить,—
Ведь мы в Сига не сможем задержаться,
Чтоб день за днем здесь наслаждаться
Природы дивной красотой!

Когда дорогой горною в Сиоцу
Я проезжал спокойно на коне,
Мой конь
О камни вдруг споткнулся,—
Тоскуют, верно, дома обо мне!

О ночь, когда твой черный конь,
Чернее черных ягод тута,
Шагая по камням, минуя брод реки Сахо,
Сюда ко мне приходит…
Пускай бы эта ночь продлилась целый год!

Эх, коня бы сейчас,
Что подобен дракону,
Чтоб умчаться
В столицу прекрасную Нара,
Среди зелени дивной!

Скакуна, что подобен морскому дракону,
Я искать буду всюду,
Для того чтоб приехал
Ты скорее в столицу прекрасную Нара,
Среди зелени дивной!

Вот люди близкие прощаются с тобою,
Печали и уныния полны,
Но лишь доедет конь
До Тацута-горы,
О них, наверно, ты забудешь!

Этой жизни краткий срок,
Что лишь яшмою блеснет,
Как хотелось бы прожить
Тихо и спокойно мне,
Как хотелось бы прожить
Мне без горя и беды.
Но в непрочном мире здесь
Горько и печально все,
А особенно тяжка
Наша доля, если вдруг,
Как в народе говорят,—
В рану, что и так болит,
Жгучую насыплют соль;
Или на тяжелый вьюк
Бедной лошади опять
И опять добавят груз.
Так в слабеющем моем теле
В старости еще
Вдруг добавился недуг.
Дни в страданьях я влачу
И вздыхаю по ночам.
Годы долгие подряд
Лишь в болезнях проводя,
Неустанно плачу я,
Проклиная жребий свой.
Думаю лишь об одном:
Как бы умереть скорей,
Но не знаю, как смогу
Я покинуть этот мир.
Разве брошу я детей,
Что вокруг меня шумят,
Будто мухи в майский день?
Стоит поглядеть на них —
И горит огнем душа.
В горьких думах и тоске
Только в голос плачу я!

Мы лошадей
Задержим, остановим
И красной глиной этих берегов
Страны прекрасной Суминоэ
Окрасим платье и уйдем!

О вельможа славный наш
Исоноками Фуру!
Слабой женщиной
Ты был очарован, искушен,
Оттого привязан ты,
Как веревкой бедный конь,
Как олень иль дикий вепрь,
Стрелами ты окружен,
С трепетом приказу вняв
Государя своего,
Удалился ты тогда
В отдаленье мест глухих,
Дальних, как небесный свод.
Платье постирав свое,
Колотушкою побив,
С гор далеких Мацути
Не вернешься ль ты домой?

О Ямато-сторона,
Где правление вершит
Мирно правящий страной
Наш великий государь!
Это дивная страна,
Правили которой здесь
Вечно, со времен богов,
Внуки славные небес.
О столица Нара, ты,
Что заложена была,
Для того чтобы всегда
Принцы здешней стороны,
Что рождались во дворце,
Правили б из века в век
Поднебесной в той стране
Тысячи спокойных лет,
Бесконечные века…
О столица Нара,
Где
Лишь наступят дни весны
В свете солнечных лучей,
Как на Касуга-горе,
На Микаса на полях,
Среди зарослей ветвей
Вишен прячутся цветы,
Птицы каодори там
Распевают без конца.
А лишь осень настает
С белым инеем, росой,
Как у склонов Икома,
У Тобухигаока,
Ветви хаги наклонив, осыпая лепестки,
Бродит по полям олень
И кричит, зовя жену…
Взглянешь ты на горы ввысь —
Любо взору твоему,
Взглянешь на селенье ты —
И в селе чудесно жить!
Множество придворных слуг
Славных воинских родов
Выстроили в ряд дома
И застроили село.
О дворец, что, думал я,
Будет вечно процветать —
До тех пор, пока здесь есть
Небо и земля,
О столица Нара, ты,
На которую всегда
Уповали всей душой,—
Оттого что наступил
В нашей жизни новый век,
Все покинули тебя
С государем во главе.
Как весенние цветы,
Быстро твой померкнул блеск.
И как стаи певчих птиц
Улетают поутру,
Сразу все отбыли прочь…
И на улицах твоих,
На дорогах, где, неся
За спиной своей колчан
И бамбук торчащих стрел,
Люди царского дворца
Проходили взад-вперед,
Даже конь не пробежит,
Не пройдет и человек,
Никого не видно там —
Опустело все вокруг!

Коней построив в ряд,
Нам захотелось
Полюбоваться в Ёсину рекой,
И вот, минуя горы, мы явились
И посетили дивный водопад!

Никогда я не смогу забыть,
Как у берегов Наго,
В далеком Суминоэ,
Мы, коней своих остановив,
Драгоценный жемчуг собирали…

В ворота любимой заходят — выходят…
“Заходят-выходят” зовется река,
И струи там быстры,
Поэтому конь мой споткнулся:
Наверное, дома тоскует она обо мне!

У горы Мацути, что сверкает
Ярко-белой тканью в вышине,
В реках горных
Конь совсем мой не шагает:
Верно, дома ты тоскуешь обо мне!

Кличешь ты теперь собак,
Скачущих через плетень,
И охотой занят, друг,
Где заросших гор простор.
Средь лазоревых тех гор,
Отдых дай коню, мой друг!

Дети, вы, что косите траву
На холме зеленом около меня,
Не годится там ее срезать.
Пусть останется нескошенной она,—
Ведь сюда придет любимый мой ко мне,
Накормлю травой его коня.

Мирно правящий страной
Наш великий государь,
В дивной Ёсину-стране,
На просторах Акицу
Ставит на полях ловцов
Караулить след зверей.
А среди прекрасных гор
Им расставлены стрелки.
На охоте поутру —
Ловит вепрей он в горах,
На охоте ввечеру —
Он выслеживает птиц,
И, построив в ряд коней,
На охоту едет он
На весенние поля
В яркой зелени густой!

В зелени густых лиан
Склоны Касуга-горы…
И в туманах голубых
Лишь наступит там весна,
Над горою вдалеке
Дымка легкая встает,
Сразу песни запоет
В Такамато соловей.
Множество придворных слуг
Славных воинских родов,
Как мы ждем весенних дней
С нетерпеньем и тоской,
Ту желанную пору,
Когда день летит за днем,
Как за гусем дикий гусь
Вереницей в небесах!
Как мечтаем мы всегда,
Если б вечно было так:
Чтоб с толпой своих друзей
Веселиться и шуметь,
Чтоб, построив в ряд коней,
Мчаться вихрем по селу!
Даже говорить о том —
Страшно и подумать нам!
Если б знать нам наперед,
Если б раньше нам узнать,
У прозрачных вод Сахо,
Там, где плачут кулики,
Взяли б корни сугэ мы,
Что растут среди камней,
Травы синобугуса
Сняли б страшную вину!
Ах, в текущих струях вод
Очищенье от грехов
Мы бы приняли тогда!
Оттого, что страшен нам
Тот приказ, что отдал здесь
Наш великий государь,
Сто почтеннейших вельмож,
Слуги царские, теперь
Не выходят из дворца
На дорогу,
Что давно
Здесь отмечена была
Яшмовым копьем.
Взаперти они сидят
И тоскуют эти дни…

Блохи и вши.
Лошадь мочится прямо
У изголовья.

Цветок мукугэ
У дороги лошадь сжевала
Мимоходом.

Досыпали в седле
А очнулись — далекий месяц,
Дымки над домами...

Даже от лошади
Оторвать невозможно взгляда
Снежное утро.

Вершины распростертых гор
Как будто белым полотном покрыли,
Иль, может быть,
Цветы расцветшей сливы
Их белизной заставили сверкать?

Осенний ветер
Стал теперь прохладен,
Построим в ряд коней,
Отправимся в поля
Полюбоваться на цветенье хаги.

Когда собрался в путь к своей жене
И, лошадь оседлав, с трудом стал пробираться
По узким тропам
Через горы Икома,
У кленов алых стали листья осыпаться…

Мирно правящий страной
Наш великий государь,
Ты, что озаряешь высь,
Солнца лучезарный сын!
Режут свежую траву
Здесь, в Каридзи, на полях,
И коней построив в ряд,
На охоту едешь ты.
А олени, чтя тебя,
Пред тобой простерлись ниц,
Даже птицы удзура
Ползают у ног твоих,
Словно те олени, мы,
Чтя тебя, простерлись ниц.
Словно птицы удзура,
Ползаем у ног твоих.
Трепеща перед тобой,
Служим преданно тебе.
Как глядят, поднявши взор,
На извечный свод небес,
Как взирают, глядя вверх
На святые зеркала,
Мы взираем на тебя.
Но ведь сколько ни гляди,
Как весенняя трава,
Все милее сердцу ты,
Наш великий государь!

Как для коня гнедого делают ограду,
Чтобы её не смог он перейти,
Так мной оставлен на твоём пути
Запрета знак. И в чувствах девы милой
Не сомневаюсь я теперь!

По чистой отмели
У переправы,
Проехав на коне через Сахо,
Где раздается пение тидори,
Когда достигну дома твоего?

На глину желтую прекрасных берегов
Далекой бухты Суминоэ,
Куда с друзьями мы примчались на конях,
На глину желтую, что ныне я увидел,
Я любоваться буду тысячи веков!

В Суминоэ хаги есть.
Цветом хаги красят здесь
Платья в пестрые цвета.
Пригласив китайских швей
С птичьим щебетом речей,
Платье сшила для тебя!

Там, где вешнюю траву
Кони щиплют на зеленых склонах,
Гору Кони-Щиплют миновав,
Дикий гусь-гонец, посланник дома,
Мимо кровли пролетел моей!

Когда вернусь и вновь увижу
Прекраснейшую Ёсину- реку,
Что наконец увидел ныне,
Примчавшись на конях лихих,
Минуя горные вершины?

Осеннее разноцветье.
Сытым коням не до трав
Порезвиться бы вволю.

О, если б по пути, ведущему ко мне,
Здесь не было бы гор,
Где по камням шагают,
Конь милого, которого я жду,
В пути всё время будет спотыкаться.

Хоть имею я коня, его не оседлав,
Я пешком из края в край прошел
Гору Ковата
В стране Ямасина —
До того замучила меня любовь.

Мне слышен топот твоего коня,
Любимый мой, которым любоваться
Хочу, как месяцем, что над горой встает
Над Миморо, где сладкое вино
Богам великим на алтарь приносят люди…

Лишь раздался топот быстрого коня,
Как под сень сосны
Из дома вышла я.
И все думала, смотря вокруг,—
Может, это ты, мой милый друг?..

Что это за топот быстрого коня,
Кто на нем проехал около меня
На рассвете,
В час, когда не спится мне,
И о милом я тоскую в тишине?

О, так давно мы не встречались
Наедине с возлюбленной моей,
Что на прекрасных померанцах
В Абэ
Зеленый мох покрыл стволы.

Ах, в селении Хинокума,
Где течет Хинокума- река,
Ты коня останови,
Дай ему напиться из реки.
А я издали на вас взгляну!

Когда живу, покрытая позором
Из-за тебя,
Как можешь ты, скажи,
Хвастливо приезжать сюда ко мне
На светло-сером праздничном коне?

Не дошло до ста…
На дороге в Ямата
С милою моей женой,
Что прекраснее была
Белых облаков,
Вставших легкою волной
В дальних небесах,
Мне расстаться довелось,
Не сказав ни слова ей…
Быстрых рек неведом путь,
Я не знал, идти ли мне?
И неведомо куда ветер рукава взметнет.
Я не знал, вернуться ль мне?
И как быстроногий конь,
Оступившись на бегу,
Я не ведал, как мне быть?
Я не знал, что делать мне?
Нету воинам числа,
Нет числа и думам тем,
Что терзают сердце нам,
Заполняя все кругом
На земле и в небесах…
Если бы душою мы
Были вместе, милый друг,
Верно, ты б пришел ко мне,
Думала, печалясь, я
И вздыхала глубоко…
И прохожие в пути,
Что отмечен был давно
Яшмовым копьем,
Предо мной остановясь,
Спрашивали:
“Что с тобой?”
Но молчала я в ответ,
Я не знала, что сказать…
Если имя назову я твое,
Любимый мой,
Что пригож и краснолиц,—
Выдаст краска на лице,
Смогут люди все узнать,
И сказала я в ответ:
“Жду луну, что здесь взойдет
Из-за распростертых гор”.
Так сказала людям я,
Я, что жду тебя, мой друг!

За горою, где гора,
На пути в Ямасиро,
У людей у всех мужья
Едут на коне,
Только мой
Пешком идет,
Потому-то каждый раз,
Как на это погляжу,
Только в голос плачу я!
А подумаю о том,
Сердце сразу заболит.
Зеркало светлей воды,
Что на память мне дала
Мать, вскормившая меня,
Словно крылья стрекозы
Из тончайшей ткани шарф —
Память матери моей —
Все возьми!
И обменяй
На коня,
Любимый мой!

Если я коня возьму,
Будешь ты идти пешком,
Ладно мне и так.
Пусть мне по камням шагать,
Лишь бы нам идти вдвоем!

Много мелкого бамбука на полях Мину…
Кони, что содержит “принц полей” — Мину
В западной конюшне у себя,
Кони, что содержит принц Мину
В тех конюшнях, что в восточной стороне,
Хоть травою вдоволь кормят их,
Хоть водою вдоволь поят их,
Все равно они
Почему-то нынче громко,
Жалобно в своих конюшнях ржут.
Почему-то кони пегие его —
Словно лепестки цветов у тростника,
Что в два цвета расцветают на стеблях,
Почему-то кони пегие его
Нынче жалобно в конюшнях ржут?

Рукава одежды шелковой белы…
Как двухцветные цветы у тростника.
Бело-серый конь его сегодня ржет.
Может быть, есть сердце у него?
Нынче не такой он, как всегда…

Из колодца у плотины той,
Где стоянка скакунов лихих
С бубенцами,
Эх, воды бы выпить мне
Из пригоршни девы молодой!

Вместо леса пышной бороды
У монахов лишь пеньки одни торчат.
Можешь привязать к пенькам коня,
Да не дергай сильно впопыхах:
Заревет от боли наш монах.

В бухте Нанива,
Озаренной блеском волн,
Выстроив шалаш,
Жил, скрываясь от людей,
В тростниках зеленых краб.
И когда призвал его
Наш великий государь,
То подумал он: “Зачем
Государь зовет меня?
Хорошо известно мне:
Ни на что не годен я.
Вряд ли он зовет меня,
Чтоб на флейте я играл,
Вряд ли он зовет меня,
Чтоб на кото я играл,
Как бы ни было, но все ж
Я его приказ приму.
Нынче, нынче — говорят,—
Смотришь: завтра настает…
В местность “Завтра” я пришел.
Отправляться будешь в путь —
Ничего не оставляй…
Я в “Не оставляй” пришел.
Хоть и к месту не прибыл,
До полей “Прибыл” дошел.
Выйдя из ворот дворца
Серединных,
Что стоят,
Повернувшись на восток,
Вновь приказ я получил
Государя моего.
Коли лошадь—
Так узду надевают на нее,
Коли бык —
Веревку вмиг возле носа закрепят,
А меня всего скрутив,
Целый день сушили там
На сверкавшем в небесах
Солнце
Рядышком с корой,
Что содрали в тот же миг
Слуги с множества ветвей
Диких вязов, что растут
Там средь распростертых гор.
И в ступе китайской вмиг
Растолкли потом меня,
А в ступе другой, большой,
Размололи в порошок.
И из бухты Нанива,
Озаренной блеском волн,
Свежую, что горше всех,
Соль морскую принесли.
После глиняный горшок,
Что гончар там мастерит,
Нынче выйдя поутру,
Притащили для меня.
И, глаза мои теперь
Горькой солью засолив,
Будут есть, меня хваля,
Будут есть, меня хваля…

Постройте в ряд коней,
И ну теперь за мной,
Чтобы в долинах Сибутани
Полюбоваться светлою волной,
Что на скалистый берег набегает!

В дальней, как небесный свод,
В стороне глухой велел
Управлять страною мне
Наш великий государь.
И, приказу покорясь,
Сразу тронулся я в путь.
Ты сопровождал меня.
Горы Нара миновав
В дивной зелени листвы,
Я остановил коня
В поле, возле чистых вод
Быстрой Идзуми-реки,
И простились мы с тобой.
На прощанье я сказал,
Пусть счастливым будет путь —
И вернусь я вновь домой.
Ты спокойно ожидай
Этот день, молясь богам.
С той поры
Далек был путь,
Путь, отмеченный давно
Яшмовым копьем.
Горы, реки пролегли
Между нами,
Милый брат.
Долги очень были дни,
Проведенные в тоске.
И в тот час, когда мечтал
О свидании с тобой,
С веткой яшмовой гонец
Вдруг пришел, и думал я:
Может, радость мне принес?
Но когда спросил его,
Ожиданием томясь,—
То не ложь или обман?
Что сказал он мне в ответ?
Почему случилось так,—
Ведь еще не вышел срок?..
“Осенью, когда камыш
Пышным колосом цветет,
Рано поутру
Из дому, где аромат
Слышен хаги,
Никогда
Он не выйдет больше в сад,
Божество — родной твой брат.
Он не будет там стоять,
Любоваться на цветы.
Вечерами не пойдет
Он бродить по саду вновь,
Он покинул то село
И теперь уже в Сахо
Белым облаком он встал
Между распростертых гор
И исчез среди ветвей
Меж верхушками вдали…”
Вот что передал гонец.

Когда б своей любви тяжелой бремя
К тебе в Коси послать могла,
Взвалив на лошадь,
Крепкую бы лошадь,
И пусть бы этот груз украли у меня.

Перешел заставы я
Многих распростертых гор
И живу теперь в Коси,
Дальней от столичных мест.
Нить сменяющихся лет
Долго тянется в глуши.
И хоть думаю порой
В глубине своей души,
Что в стране, где правишь ты,
Наш великий государь,
Будь в столице или здесь —
Все едино,
Но тоска
Велика средь здешних мест.
Мало глаз людских вокруг,
Мало встретишь здесь людей,
Не с кем мне поговорить,
Чтобы отогнать печаль,
Не с кем повидаться мне,
Чтобы разогнать тоску,
И поэтому,
Стремясь
Сердце бедное свое
Хоть слегка развеселить,—
Только осень настает
На полях Ивасэну,
Где сверкают, расцветя,
Хаги первые цветы,—
За узду веду коня,
Там и тут, топча траву,
Разгоняю всюду птиц,
И на соколе звенят
Нежным звоном бубенцы
Из литого серебра…
Посылаю я его
Вслед за птицей,
И смотрю, и любуюсь,
Глядя ввысь,
И в тоскующем моем сердце
Разогнав печаль,
В спальню радостно иду,
В изголовий своем
Клетку делаю ему,
И сажаю в клетку я,
Посадив, кормлю его,
Соколенка моего.

В селенье Сибутани еду я,
Домой ведёт теперь моя дорога,
Хочу луной на этом берегу
Налюбоваться я.
О конь, постой немного!

Ужели осенью в полях Ивасэну
Мне не раздвинуть больше ветви хаги
И не построим больше в ряд коней.
Ужель расстанусь я, не выйдя даже
С тобой на первую охоту, милый друг?

Тот человек, что увидит сегодня
Коня голубого,
Как крылья у птиц водяных —
У селезней диких,—
Говорят, будет счастлив безмерно.

Люди из села
Мне передавали так:
“Милый твой супруг,
О котором ты грустишь,
Ехал на своём коне,
Ягод тутовых черней,
Из ущелий горных скал
Каминаби,
Где лежит
В беспорядке на земле
Клёна алая листва…
Много отмелей речных,
Дальних отмелей речных
Перейти ему пришлось,
Был в печали он большой,
Встретясь с нами на пути”, —
Вот что люди из села
Передали мне.

Если б только эта ночь,
Ночь, когда явился ты, по камням проехав вброд
На коне на вороном, ягод тутовых черней,
Если б только эта ночь
Вечно длиться бы могла!

Оттого что на реке Усака
Много всюду было переправ,
От воды, что брызжет на меня
Каждый раз из-под копыт коня,
Мое платье вымокло насквозь.

Когда бы я от этих берегов
Поехал бы к тебе, коня пришпорив,
С морских долин не повернул бы ты сюда
Навстречу мне,
Рыбачий челн?..

Любовь моя, что постоянно длится,
Еще не видит своего конца,
И если б ты прислала из столицы
Свой груз на лошади,
Нести не смог бы я.

В Асигара-стороне
Кручи гор я обхожу,
Прохожу, иду вперед,
Не оглядываюсь я.
И заставу прохожу —
Знаменитую Фува,
Где боятся путь держать
Даже смельчаки,
И до самых крайних мест,
Где копытом ступит конь,—
Я в Цукуси доберусь
И, оставшись, вознесу
Жаркую мольбу богам —
Чтобы все, кого люблю,
Жили дома без беды
До тех пор, пока назад
Не вернусь к себе домой!

Как через ограду иль плетень
На полях пшеницу щиплет жеребец,
Лишь слегка, слегка.
Еле-еле видел я тебя,
А ведь как ты сердцу дорога теперь!

Через мост, изогнутый дугой,
Очень трудно перейти коню,
Только сердце шлю
Жене своей,
Сам же я живу, тоскуя, здесь!