сумидзомэ-но
すみぞめの
Весна
2
Лето
0
Осень
2
Зима
0
Любовь
2
Благопожелания
0
Странствия
0
Разлука
0
Скорбь
22
Буддийское
1
Синтоистское
1
Разное
37
Иное
0
すみぞめの
くらまの山に
入る人は
たどるたどるも
かへり来ななむ
くらまの山に
入る人は
たどるたどるも
かへり来ななむ
すみぞめの
くらまのやまに
いるひとは
たどるたどるも
かへりきななむ
くらまのやまに
いるひとは
たどるたどるも
かへりきななむ
В чёрной одежде монаха
На горе Курама
Обитающий человек
Всё блуждает, блуждает...
Но как я хочу, чтобы он возвратился[277]–
На горе Курама
Обитающий человек
Всё блуждает, блуждает...
Но как я хочу, чтобы он возвратился[277]–
277. Танка встречается в Госэнсю, 12, Кокинрокутё, 2 (раздел «Горы»), в Кондзяку-моногатари, 30. Курама (название горы) имеет омоним кура, что значит «темный». Тадо-фу («плутать», «искать на ощупь») – энго к слову кура. Сумидзомэ – «цвет туши» – цвет одежды монахов-послушников, здесь используется как дзё к слову кура.
おほけなく
うき世の民に
おほふかな
わがたつそまに
墨染の袖
うき世の民に
おほふかな
わがたつそまに
墨染の袖
おほけなく
うきよのたみに
おほふかな
わがたつそまに
すみぞめのそで
うきよのたみに
おほふかな
わがたつそまに
すみぞめのそで
Недостоин я,
Но, как древле Он, я стою
На священной горе.
Осенят народ в скорбном мире
Инока чёрные рукава!
Но, как древле Он, я стою
На священной горе.
Осенят народ в скорбном мире
Инока чёрные рукава!
Стихотворение взято из ант. «Сэндзайсю», 1137 («Разные песни», книга вторая).
奥の細道 > 日光山の章段 (Гора Никко)
このたび松しま・象潟の眺共にせん事を悦び、且は羈旅の難をいたはらんと、旅立暁髪を剃て墨染にさまをかえ、惣五を改て宗悟とす。
このたび松しま・象潟 の眺 共 にせん事を悦 び、且 は羈旅 の難 をいたはらんと、旅立 暁 髪 を剃 て墨染 にさまをかえ、惣五 を改 て宗悟 とす。
Теперь же, радуясь возможности полюбоваться вместе со мною видами Мацусима и Кисаката и, одновременно, желая по мере сил облегчить мне дорожные тяготы, он на рассвете того дня, когда решено было двинуться в путь, обрил себе главу, облачился в черное платье монаха и взял себе новое имя — Сого, что значит — Проникший в основы.
ふかくさの
のへの桜し
心あらは
ことしはかりは
すみそめにさけ
のへの桜し
心あらは
ことしはかりは
すみそめにさけ
ふかくさの
のへのさくらし
こころあらは
ことしはかりは
すみそめにさけ
のへのさくらし
こころあらは
ことしはかりは
すみそめにさけ
Бело-розовый цвет
по склонам горы Фукакуса —
если б вишне и впрямь
было сердце дано от века,
то цветы бы враз почернели!..
по склонам горы Фукакуса —
если б вишне и впрямь
было сердце дано от века,
то цветы бы враз почернели!..
* Включено также в Окагами, "Великий министр Мотоцунэ"
大鏡 > 上巻 太政大臣基経 昭宣公 (ВЕЛИКИЙ МИНИСТР МОТОЦУНЭ [СЁ:СЭНКО:])
すみそめの
君かたもとは
雲なれや
たえす涙の
雨とのみふる
君かたもとは
雲なれや
たえす涙の
雨とのみふる
すみそめの
きみかたもとは
くもなれや
たえすなみたの
あめとのみふる
きみかたもとは
くもなれや
たえすなみたの
あめとのみふる
Неужели и впрямь
уподобились тучам небесным
тех одежд рукава,
что окраской чернее туши? —
Ливень слез, увы, не стихает…
уподобились тучам небесным
тех одежд рукава,
что окраской чернее туши? —
Ливень слез, увы, не стихает…
あしひきの
山へに今は
すみそめの
衣の袖の
ひる時もなし
山へに今は
すみそめの
衣の袖の
ひる時もなし
あしひきの
やまへにいまは
すみそめの
ころものそての
ひるときもなし
やまへにいまは
すみそめの
ころものそての
ひるときもなし
В этой горной глуши
я живу, удалившись от мира, —
и одежд рукава,
что окраской чернее туши,
никогда от слез не просохнут…
я живу, удалившись от мира, —
и одежд рукава,
что окраской чернее туши,
никогда от слез не просохнут…
あふことの
まれなる色に
思ひそめ
わが身は常に
天雲の
はるるときなく
富士の嶺の
燃えつつとはに
思へども
逢ふことかたし
なにしかも
人を恨みむ
わたつみの
沖を深めて
思ひてし
思ひは今は
いたづらに
なりぬべらなり
ゆく水の
絶ゆるときなく
かくなわに
思ひ亂れて
降る雪の
消なば消ぬべく
思へども
閻浮の身なれば
なほやまず
思ひは深し
あしひきの
山下水の
木隱れて
たぎつ心を
誰にかも
あひ語らはむ
色にいでば
人知りぬべみ
墨染めの
タベになれば
ひとりゐて
あはれあはれと
歎きあまり
せむすべなみに
庭にいでて
立ちやすらへば
白妙の
衣の袖に
置く露の
消なば消ぬべく
思へども
なほ歎かれぬ
春霞
よそにも人に
逢はむと思へば
まれなる色に
思ひそめ
わが身は常に
天雲の
はるるときなく
富士の嶺の
燃えつつとはに
思へども
逢ふことかたし
なにしかも
人を恨みむ
わたつみの
沖を深めて
思ひてし
思ひは今は
いたづらに
なりぬべらなり
ゆく水の
絶ゆるときなく
かくなわに
思ひ亂れて
降る雪の
消なば消ぬべく
思へども
閻浮の身なれば
なほやまず
思ひは深し
あしひきの
山下水の
木隱れて
たぎつ心を
誰にかも
あひ語らはむ
色にいでば
人知りぬべみ
墨染めの
タベになれば
ひとりゐて
あはれあはれと
歎きあまり
せむすべなみに
庭にいでて
立ちやすらへば
白妙の
衣の袖に
置く露の
消なば消ぬべく
思へども
なほ歎かれぬ
春霞
よそにも人に
逢はむと思へば
あふことの
まれなるいろに
おもひそめ
わかみはつねに
あまくもの
はるるときなく
ふしのねの
もえつつとはに
おもへとも
あふことかたし
なにしかも
ひとをうらみむ
わたつみの
おきをふかめて
おもひてし
おもひをいまは
いたつらに
なりぬへらなり
ゆくみつの
たゆるときなく
かくなわに
おもひみたれて
ふるゆきの
けなはけぬへく
おもへとも
えふのみなれは
なほやます
おもひはふかし
あしひきの
やましたみつの
こかくれて
たきつこころを
たれにかも
あひかたらはむ
いろにいては
ひとしりぬへみ
すみそめの
ゆふへになれは
ひとりゐて
あはれあはれと
なけきあまり
せむすへなみに
にはにいてて
たちやすらへは
しろたへの
ころものそてに
おくつゆの
けなはけぬへく
おもへとも
なほなけかれぬ
はるかすみ
よそにもひとに
あはむとおもへは
まれなるいろに
おもひそめ
わかみはつねに
あまくもの
はるるときなく
ふしのねの
もえつつとはに
おもへとも
あふことかたし
なにしかも
ひとをうらみむ
わたつみの
おきをふかめて
おもひてし
おもひをいまは
いたつらに
なりぬへらなり
ゆくみつの
たゆるときなく
かくなわに
おもひみたれて
ふるゆきの
けなはけぬへく
おもへとも
えふのみなれは
なほやます
おもひはふかし
あしひきの
やましたみつの
こかくれて
たきつこころを
たれにかも
あひかたらはむ
いろにいては
ひとしりぬへみ
すみそめの
ゆふへになれは
ひとりゐて
あはれあはれと
なけきあまり
せむすへなみに
にはにいてて
たちやすらへは
しろたへの
ころものそてに
おくつゆの
けなはけぬへく
おもへとも
なほなけかれぬ
はるかすみ
よそにもひとに
あはむとおもへは
Редко видимся мы
с любовью моей ненаглядной,
с той, что сердце навек
окрасила черной тоскою.
Оттого-то всегда
я тучи небесной мрачнее,
но пылает душа,
словно поле весною близ Фудзи.
Мне, увы, нелегко
добиться свидания с милой —
но смогу ли ее
за страдания возненавидеть?!
Только глубже любовь
и светлее — как дали морские.
Пусть в разлуке скорблю
от неразделенного чувства —
не удержишь любовь,
словно бурные воды потока,
чье теченье влечет,
уносит смятенные думы.
Коль мне сгинуть дано,
растаять, подобно снежинке,
я не стану жалеть,
дитя быстротечного мира…
Только к милой стремлюсь,
о милой в разлуке мечтаю —
так стремится ручей
под сень вековечных деревьев
и по круче с горы
сбегает в тенистую рощу.
Ах, кому же кому
поведать сердечные муки?!
Слишком многим, боюсь,
все выдала краска смущенья…
Вновь сгущается мгла,
подобная пролитой туши, —
и опять на меня
волною тоска набегает.
«О печаль! О печаль!» —
я тяжко в разлуке вздыхаю.
Что ж, быть может, в одном
сумею найти утешенье —
выйду вечером в сад,
в тиши полюбуюсь росою.
Ведь и мне суждено
исчезнуть росинкой прозрачной,
что легла на рукав
моего белотканого платья.
Но не в силах, увы,
сдержать бесконечные вздохи —
должен я хоть на миг
любовь мою снова увидеть,
пусть лишь издалека,
как вешнюю дымку над склоном!..
с любовью моей ненаглядной,
с той, что сердце навек
окрасила черной тоскою.
Оттого-то всегда
я тучи небесной мрачнее,
но пылает душа,
словно поле весною близ Фудзи.
Мне, увы, нелегко
добиться свидания с милой —
но смогу ли ее
за страдания возненавидеть?!
Только глубже любовь
и светлее — как дали морские.
Пусть в разлуке скорблю
от неразделенного чувства —
не удержишь любовь,
словно бурные воды потока,
чье теченье влечет,
уносит смятенные думы.
Коль мне сгинуть дано,
растаять, подобно снежинке,
я не стану жалеть,
дитя быстротечного мира…
Только к милой стремлюсь,
о милой в разлуке мечтаю —
так стремится ручей
под сень вековечных деревьев
и по круче с горы
сбегает в тенистую рощу.
Ах, кому же кому
поведать сердечные муки?!
Слишком многим, боюсь,
все выдала краска смущенья…
Вновь сгущается мгла,
подобная пролитой туши, —
и опять на меня
волною тоска набегает.
«О печаль! О печаль!» —
я тяжко в разлуке вздыхаю.
Что ж, быть может, в одном
сумею найти утешенье —
выйду вечером в сад,
в тиши полюбуюсь росою.
Ведь и мне суждено
исчезнуть росинкой прозрачной,
что легла на рукав
моего белотканого платья.
Но не в силах, увы,
сдержать бесконечные вздохи —
должен я хоть на миг
любовь мою снова увидеть,
пусть лишь издалека,
как вешнюю дымку над склоном!..
墨染めの
ころもうき世の
花ざかり
折り忘れても
折りてけるかな
ころもうき世の
花ざかり
折り忘れても
折りてけるかな
すみそめの
ころもうきよの
はなざかり
をりわすれても
をりてけるかな
ころもうきよの
はなざかり
をりわすれても
をりてけるかな
Хоть все мы ныне в черном
И забыли,
Что в мире бренном
Цветут цветы,
Вишни цветущей ветвь я для тебя сломил.
И забыли,
Что в мире бренном
Цветут цветы,
Вишни цветущей ветвь я для тебя сломил.
年ふれば
かくもありけり
墨染めの
こは思ふてふ
それかあらぬか
かくもありけり
墨染めの
こは思ふてふ
それかあらぬか
としふれば
かくもありけり
すみそめの
こはおもふてふ
それかあらぬか
かくもありけり
すみそめの
こはおもふてふ
それかあらぬか
Правда ль, что девушки с годами
Становятся такими?
И эта дама в черном
Неужели та, о ком с любовью
Я помышлял?
Становятся такими?
И эта дама в черном
Неужели та, о ком с любовью
Я помышлял?
* Энги — парадное имя императора Дайго. Дама в чёрном — условный перевод слова сумидзомэ — букв. «окрашенный тушью». На самом деле траурное платье было тёмно-серого цвета.
墨染めの
袖は空にも
貸さなくに
しぼりもあへず
露ぞこぼるる
袖は空にも
貸さなくに
しぼりもあへず
露ぞこぼるる
すみそめの
そではそらにも
かさなくに
しぼりもあへず
つゆぞこぼるる
そではそらにも
かさなくに
しぼりもあへず
つゆぞこぼるる
Двум звездам, что встречаются сегодня,
Я платья траурного своего
Не посылал,
Так почему же рукава его
Промокли от росы?
Я платья траурного своего
Не посылал,
Так почему же рукава его
Промокли от росы?
* Речь идёт о супруге императора Мураками — Сёси-нёго. Поэт использует сложную эмоциональную метафору: в ночь с 7-го дня 7-й луны, согласно хорошо известной в Японии легенде о любви двух звёзд (см. коммент. 313, т. 1), эти звёзды встречаются на Млечном пути, и печально их расставание — снова на целый год (они встречаются лишь раз в году), при котором они проливают обильную росу слёз.
後の世を
なげく涙と
いひなして
しぼりやせまし
墨染めの袖
なげく涙と
いひなして
しぼりやせまし
墨染めの袖
のちのよを
なげくなみだと
いひなして
しぼりやせまし
すみそめのそで
なげくなみだと
いひなして
しぼりやせまし
すみそめのそで
Жизнью грядущей озабочен,
Готов я выжать слезы,
Что пролил
От любви, —
Из черных рукавов своих.
Готов я выжать слезы,
Что пролил
От любви, —
Из черных рукавов своих.
しきみ摘む
山路の露に
濡れにけり
あかつきおきの
墨染めの袖
山路の露に
濡れにけり
あかつきおきの
墨染めの袖
しきみつむ
やまぢのつゆに
ぬれにけり
あかつきおきの
すみそめのそで
やまぢのつゆに
ぬれにけり
あかつきおきの
すみそめのそで
По горным тропинкам брожу, собирая
Священные ветви сикими.
Рассветной росою
Обильно
Покрылся рукав.
Священные ветви сикими.
Рассветной росою
Обильно
Покрылся рукав.
墨染の
鞍馬の山に
いる人は
たどる〳〵も
かへりきなゝむ
鞍馬の山に
いる人は
たどる〳〵も
かへりきなゝむ
すみそめの
くらまのやまに
いるひとは
たどるたどるも
かへりきななむ
くらまのやまに
いるひとは
たどるたどるも
かへりきななむ
В чёрной одежде монаха
На горе Курама
Обитающий человек
Всё блуждает, блуждает...
Но как я хочу, чтобы он возвратился.
На горе Курама
Обитающий человек
Всё блуждает, блуждает...
Но как я хочу, чтобы он возвратился.
服に侍りける時、ある上人のきたれりけるか、すみそめのけさをわすれてとりにつかはしたりけれは、つかはすとてよめる
天台座主勝範
天台座主勝範
服に侍りける時、ある上人のきたれりけるか、すみそめのけさをわすれてとりにつかはしたりけれは、つかはすとてよめる
天台座主勝範
天台座主勝範
おほけなく
うき世のたみに
おほふかな
わかたつそまに
すみそめのそて
うき世のたみに
おほふかな
わかたつそまに
すみそめのそて
おほけなく
うきよのたみに
おほふかな
わかたつそまに
すみそめのそて
うきよのたみに
おほふかな
わかたつそまに
すみそめのそて
Недостоин я,
Но, как древле Он, я стою
На священной горе.
Осенят народ в скорбном мире
Инока чёрные рукава!
Но, как древле Он, я стою
На священной горе.
Осенят народ в скорбном мире
Инока чёрные рукава!
Включено в антологию Огура хякунин иссю, 95.
(Перевод по книге «Сто стихотворений ста поэтов»: Старинный изборник японской поэзии VII—XIII вв./ Предисл., перевод со старояп., коммент. В. С. Сановича; Под ред. В. Н. Марковой. — 3-е изд., доп. и перераб. — М.-СПб.: Летний сад; Журнал «Нева», 1998. — 288 с.)
(Перевод по книге «Сто стихотворений ста поэтов»: Старинный изборник японской поэзии VII—XIII вв./ Предисл., перевод со старояп., коммент. В. С. Сановича; Под ред. В. Н. Марковой. — 3-е изд., доп. и перераб. — М.-СПб.: Летний сад; Журнал «Нева», 1998. — 288 с.)