* Сугэ — метафора возлюбленной.

* “На горном сугэ не было плодов” — т. е. не было любовной близости. Горный сугэ (ямасутэ, совр. ябуран, Liriope gramine-folia) — род горных лилий, использовался в старину при заговорах и гаданиях.

* Глубоки корни сугэ (или ямасугэ) — речь идет о горных лилиях — постоянном образе глубоких чувств, часто служащих в М. сравнением и метафорой (см. п. 564).

* Сугэ — некоторые считают, что это осока, другие полагают, что это растение из семейства лилий. В песнях глубокие крепкие корни сугэ служат образом глубокой сильной любви. Судя по этой песне, корни имели очистительное назначение и обладали магической силой (см. п. 564).
* Синобугуса — “трава забвения” — народное название; судя по песне, употреблялась для очищения от грехов (СН). В некоторых словарях указывается, что это папоротник Davallia bullata или Polypodiuin lincare, растущий на скалах, каменных стенах и т. п.
* “Ах, в текущих струях вод очищенье от грехов мы бы приняли тогда” — речь идет об обряде очищенья (мисоги) в водах реки.

* Возможно, это парные песни, песни-переклички.

* Песня юноши, жалеющего о девушке, выходящей замуж за другого. Поле с мелкою осокой — метафора девушки. Косить поле — взять в жены.
* Нанизать жемчуг на нить — т. е. сделать женой.

* Песня юноши. Звучит, как песня-заговор, однако в комментариях ничего об этом не сказано, отмечается только, что песня не совсем понятна.
* Унадэ — священная роща, куда якобы спускаются с небес боги, там славят Котосиронуси — бога племени Идзумо; его почитают 'во многих храмах провинции как бога — создателя страны Идзумо. Все, что принадлежит храмам или богам, считается священным и запретным, а в данном контексте указывает на силу любви, т. е. хочу иметь такую возлюбленную, которая решилась бы даже нарушить запреты ради меня.
* Окрасить платье — т. е. стать женой.

* Лилия — возлюбленная.

* Любовное послание; кому адресовано, неизвестно.

* Поле Сасара — по народным поверьям, находится на небесах.
* Нанафусугэ — народное название особого вида лилий, употребляемых при магических заклинаниях, гаданиях, заговорах. В песне говорится о погребении принца на горе Хацусэ.

[Песня юноши]

* См. комм. к п. 2413, 2419.

* Черные-Волосы (Куроками) — так называется часть гор Сахо на севере столицы Нара.

* Горы Миморо — в данном случае горы провинции Ямато (см. п. 3222).

* В песне отражен старинный народный обычай “связывания трав” (куса-мусуби), когда завязывают стебли и загадывают о любви и счастье. Это поверье отражено во многих песнях М. Здесь же ему придан характер любовного заговора.

* “Корни лилии лежат глубоко…” — в зачине намек на глубокую любовь. В песне подразумевается рукав, влажный от слез, проливаемых в разлуке.

* Песня имеет аллегорический смысл: мелкий камыш — юная девушка.
* “Шляпы я себе еще не сплел…” — еще не сделал своей женой.

* Молодые ростки — метафора молоденькой девушки. Если буду ждать, когда она вырастет, то она попадет в другие руки. Делать шляпу из камыша, надеть шляпу из камыша — значит сделать ее своей женой.

* В песне говорится об особом гадании, обращенном к богам —“камиура”, известном в древности под названием “ямасугэура” — “гадание на горных лилиях”. Здесь много толкований. Однако мы полагаем, что это народное гадание стало называться “камиура” — т. е. гадание, с помощью которого якобы узнавали волю богов именно тогда, когда этим стали заниматься жрецы.

* Саки — название местности, болота к северу от столицы Нара.
* Саки—от саку—“цвести”; в песне непередаваемая игра слов.

* Песня-заклинание, заговор против беды, в данном случае против беды, которая может случиться при нарушении словесного табу (кото-но ими). Полагают (Нисимура Синдзи, Манъёсю-но бункаситэки-кэнкю, Токио, 1928, стр. 342), что речь идет о близком человеке, имя которого назвать нельзя. В старину, по народным поверьям, произнесение имени человека могло навлечь на него беду. Этим, по-видимому, можно объяснить отсутствие имен в песнях, замена их при обращении личными местоимениями. Это характерно и до сих пор в японском языке, где при обращении вместо имен часто используются личные местоимения.
* Сосуд святой — кувшин, наполненный священным вином, которое преподносят богам.

* Песня женщины, опечаленной разлукой с мужем.

* Песня, по-видимому, исполнялась мужской частью хоровода, так как сочинена от лица юноши. Здесь характерен образ “изголовья из рук” (тамакура), обычный для песен-перекличек. Мы полагаем, что это уже позднейшее толкование образа. Первоначально он был связан, вероятно, с брачными играми на полях, которыми заканчивались хороводы. Само слово “тамакура” означало первоначально, вероятно, “поле-подушка” (“та” может значить и “поле” и “рука”). И так как на поле во время брачных игрищ изголовьем служили руки любимой, то, возможно, впоследствии и произошла такая смена значений слова и другое толкование, особенно когда, оторвавшись от первоначальной народной почвы, это выражение вошло в обиход литературной поэзии.

* Любовная песня, сложенная в аллегорическом плане, имеются сходные места с песнями 1284 и 2837.
* Маленький камыш — метафора юной девушки.

* Считается песней, исполнявшейся во время пиршества по случаю новоселья. Употреблять камыш в старину имело очистительный смысл.

* Предполагают, что это песня жены моряка (ТЯ).
* Камыш — метафора женщины (см. п. Отомо Якамоти в кн. III), встречается и в других песнях М.

* Плач об умершей жене. Аналогичная песня с обращением к мужу встречается среди народных песен провинции Ямато.

* Песня, по-видимому, связана с определенными хозяйственными запретами. Сопоставление этой песни с обрядовыми песнями кагура позволяет нам комментировать ее иначе, чем японские исследователи, и внести некоторые поправки в чтение текста. Первая строка “амэнару” (МС, СН) прочтена неверно, в обычном зачине для первой строки должно быть пять слогов. Такой зачин в песнях кагура читается амэ-ни масу, что значит “быть, пребывать на небесах”; чтение, предложенное НКБТ (изд. 1959 г.) — амэ-ни ару, стилистически неточно, так как, говоря о богах, принято употреблять глагол масу в значении ару. Далее следует слово химэ “принцесса”, которое японские комментаторы присоединяют к последующему слову сугавара “поле, покрытое травами суга”, и все это рассматривают как географическое название, местонахождение которого точно неизвестно. Между тем как в обрядовых песнях натура зачин амэ-ни масу служит определением к принцессе Тоёока (Тоёока-химэ), божеству, распоряжающемуся съестными припасами, хлебами и т. п. По-видимому, и здесь привычный зачин амэни масу (состоящий как раз из пяти слогов), присоединяющийся к слову химэ, как и в песнях кагура, имеет в виду принцессу Тоёока—хранительницу хлебных запасов и всякой пищи, т. е. трав и пр.
* Сугавара — “поля, покрытые суга”, мы переводим, как “святые поля”, так как растение суга играет определенную роль в обрядах гадания, в частности и об урожае. Мы рассматриваем песню в плане определенного хозяйственного запрета. Речь идет, по-видимому, о святых полях, находившихся якобы под покровительством принцессы Тоёока, и каждый, кто осмеливался нарушить запрет и косить там травы, навлекал на себя небесную кару. При возделывании риса на особых священных или божественных полях (мита) происходили обряды посадки риса, и эти поля огораживались священной рисовой веревкой в знак запрета входить на них посторонним. Такие поля до сих пор сохранились в некоторых деревнях и фигурируют при исполнении старинных земледельческих обрядов. Возможно, и здесь речь идет о полях, подлежащих запрету.
* “Черных раковин черней” — имеются в виду раковины, внутренняя поверхность которых абсолютно черная.
* Скверна — в тексте акута — “грязь”, “сор”, “мусор”, но в данном тексте мы считаем возможным перевести его словом “скверна”, тем более что в состав слова входит аку “дурной”, “скверный”.

* Полагают, что песня сложена во время юкими — “любования снегом”.

* Песня носит аллегорический характер.
* “Цветам цветущим суждено увянуть…” — Якамоти имеет в виду судьбу блестящих царедворцев Татибана Нарамаро и других высоких сановников и государственных деятелей, которые погибли, будучи жертвами придворных интриг.
* “Ах, долговечны только корни лилий на склонах дальних распростертых гор!”—Якамоти намекает на себя и других чиновников, служивших в далеких от императорского двора глухих провинциях. В примечании к тексту сказано, что “песня сложена Отомо Якамоти в печали об изменчивости вещей”.