ниодори
Ниодори (совр. кайцубури) — род уток темно-коричневого цвета, брюшко — пепельного, глубоко ныряют и могут долго быть под водой.
鳰鳥
Весна
1
Лето
0
Осень
0
Зима
5
Любовь
7
Благопожелания
0
Странствия
0
Разлука
0
Скорбь
0
Буддийское
0
Синтоистское
0
Разное
1
Иное
0
天雲之
向伏國
武士登
所云人者
皇祖
神之御門尓
外重尓
立候
内重尓
仕奉
玉葛
弥遠長
祖名文
継徃物与
母父尓
妻尓子等尓
語而
立西日従
帶乳根乃
母命者
齊忌戸乎
前坐置而
一手者
木綿取持
一手者
和細布奉
<平>
間幸座与
天地乃
神祇乞祷
何在
歳月日香
茵花
香君之
牛留鳥
名津匝来与
立居而
待監人者
王之
命恐
押光
難波國尓
荒玉之
年經左右二
白栲
衣不干
朝夕
在鶴公者
何方尓
念座可
欝蝉乃
惜此世乎
露霜
置而徃監
時尓不在之天
向伏國
武士登
所云人者
皇祖
神之御門尓
外重尓
立候
内重尓
仕奉
玉葛
弥遠長
祖名文
継徃物与
母父尓
妻尓子等尓
語而
立西日従
帶乳根乃
母命者
齊忌戸乎
前坐置而
一手者
木綿取持
一手者
和細布奉
<平>
間幸座与
天地乃
神祇乞祷
何在
歳月日香
茵花
香君之
牛留鳥
名津匝来与
立居而
待監人者
王之
命恐
押光
難波國尓
荒玉之
年經左右二
白栲
衣不干
朝夕
在鶴公者
何方尓
念座可
欝蝉乃
惜此世乎
露霜
置而徃監
時尓不在之天
あまくもの
むかぶすくにの
ますらをと
いはれしひとは
すめろきの
かみのみかどに
とのへに
たちさもらひ
うちのへに
つかへまつりて
たまかづら
いやとほながく
おやのなも
つぎゆくものと
おもちちに
つまにこどもに
かたらひて
たちにしひより
たらちねの
ははのみことは
いはひへを
まへにすゑおきて
かたてには
ゆふとりもち
かたてには
にきたへまつり
たひらけく
まさきくいませと
あめつちの
かみをこひのみ
いかにあらむ
としつきひにか
つつじはな
にほへるきみが
にほとりの
なづさひこむと
たちてゐて
まちけむひとは
おほきみの
みことかしこみ
おしてる
なにはのくにに
あらたまの
としふるまでに
しろたへの
ころももほさず
あさよひに
ありつるきみは
いかさまに
おもひいませか
うつせみの
をしきこのよを
つゆしもの
おきていにけむ
ときにあらずして
むかぶすくにの
ますらをと
いはれしひとは
すめろきの
かみのみかどに
とのへに
たちさもらひ
うちのへに
つかへまつりて
たまかづら
いやとほながく
おやのなも
つぎゆくものと
おもちちに
つまにこどもに
かたらひて
たちにしひより
たらちねの
ははのみことは
いはひへを
まへにすゑおきて
かたてには
ゆふとりもち
かたてには
にきたへまつり
たひらけく
まさきくいませと
あめつちの
かみをこひのみ
いかにあらむ
としつきひにか
つつじはな
にほへるきみが
にほとりの
なづさひこむと
たちてゐて
まちけむひとは
おほきみの
みことかしこみ
おしてる
なにはのくにに
あらたまの
としふるまでに
しろたへの
ころももほさず
あさよひに
ありつるきみは
いかさまに
おもひいませか
うつせみの
をしきこのよを
つゆしもの
おきていにけむ
ときにあらずして
В дальней, чуждой стороне
Там, где облака небес стелятся внизу,
Храбрым воином
Он слыл,
И родителям своим,
Детям и жене своей
Говорил он, уходя:
“При дворе богов земли,
Что правление вершат,
Стоя стражем
У дворца,
Службу во дворце неся,
Как жемчужный длинный плющ
Простирается меж скал,
Так же долго буду я
Славу предков продолжать
И хранить ее всегда!”
И со дня, когда ушел
От родных он в дальний путь,
Мать, вскормившая его,
Ставит пред собой всегда
Со святым вином сосуд,
И в одной руке она
Держит волокна пучки,
И в другой руке она
Ткани на алтарь несет.
“Пусть спокойно будет все,
И счастливым будет он!” —
С жаркою мольбой она
Обращается к богам
Неба и земли.
О, когда наступит год,
Месяц, тот желанный день,
И любимый ею сын,
Сын, сверкающий красой
Цуцудзи цветов,
Птицей ниодори вдруг
Из воды всплывет? —
— Думу думает она…
А ее любимый сын,
Тот, которого она,
И вставая, и ложась,
Тщетно ждет к себе домой,
Государя волю чтя
И приказу покорясь,
В дальней Нанива- стране,
Что сверкает блеском волн,
Годы целые провел
Новояшмовые он.
Белотканых рукавов
Он от слез не просушил,
Поутру и ввечеру
Занят службою он был.
Как же все случилось так,
Как задумал это он?
Бренный мир, что человек
Так жалеет оставлять,
Он оставил и исчез,
Словно иней иль роса,
Не дождавшись до конца срока своего…
Там, где облака небес стелятся внизу,
Храбрым воином
Он слыл,
И родителям своим,
Детям и жене своей
Говорил он, уходя:
“При дворе богов земли,
Что правление вершат,
Стоя стражем
У дворца,
Службу во дворце неся,
Как жемчужный длинный плющ
Простирается меж скал,
Так же долго буду я
Славу предков продолжать
И хранить ее всегда!”
И со дня, когда ушел
От родных он в дальний путь,
Мать, вскормившая его,
Ставит пред собой всегда
Со святым вином сосуд,
И в одной руке она
Держит волокна пучки,
И в другой руке она
Ткани на алтарь несет.
“Пусть спокойно будет все,
И счастливым будет он!” —
С жаркою мольбой она
Обращается к богам
Неба и земли.
О, когда наступит год,
Месяц, тот желанный день,
И любимый ею сын,
Сын, сверкающий красой
Цуцудзи цветов,
Птицей ниодори вдруг
Из воды всплывет? —
— Думу думает она…
А ее любимый сын,
Тот, которого она,
И вставая, и ложась,
Тщетно ждет к себе домой,
Государя волю чтя
И приказу покорясь,
В дальней Нанива- стране,
Что сверкает блеском волн,
Годы целые провел
Новояшмовые он.
Белотканых рукавов
Он от слез не просушил,
Поутру и ввечеру
Занят службою он был.
Как же все случилось так,
Как задумал это он?
Бренный мир, что человек
Так жалеет оставлять,
Он оставил и исчез,
Словно иней иль роса,
Не дождавшись до конца срока своего…
二寶鳥乃
潜池水
情有者
君尓吾戀
情示左祢
潜池水
情有者
君尓吾戀
情示左祢
にほどりの
かづくいけみづ
こころあらば
きみにあがこふる
こころしめさね
かづくいけみづ
こころあらば
きみにあがこふる
こころしめさね
О вода прозрачная в пруду,
Где ныряют утки ниодори,
Если жалость есть в тебе, вода,
Дай тогда увидеть государю
Сердце, полное любви к нему!
Где ныряют утки ниодори,
Если жалость есть в тебе, вода,
Дай тогда увидеть государю
Сердце, полное любви к нему!
* Ниодори (совр. кайцубури) — род уток темно-коричневого цвета, брюшко — пепельного, глубоко ныряют и могут долго быть под водой, почему и называются также синагадори (“птицы с долгим дыханием”).
大王能
等保乃朝廷等
斯良農比
筑紫國尓
泣子那須
斯多比枳摩斯提
伊企陀<尓>母
伊摩陀夜周米受
年月母
伊摩他阿良祢婆
許々呂由母
於母波奴阿比陀尓
宇知那i枳
許夜斯努礼
伊波牟須弊
世武須弊斯良尓
石木乎母
刀比佐氣斯良受
伊弊那良婆
迦多知波阿良牟乎
宇良賣斯企
伊毛乃美許等能
阿礼乎婆母
伊可尓世与等可
尓保鳥能
布多利那良i為
加多良比斯
許々呂曽牟企弖
伊弊社可利伊摩須
等保乃朝廷等
斯良農比
筑紫國尓
泣子那須
斯多比枳摩斯提
伊企陀<尓>母
伊摩陀夜周米受
年月母
伊摩他阿良祢婆
許々呂由母
於母波奴阿比陀尓
宇知那i枳
許夜斯努礼
伊波牟須弊
世武須弊斯良尓
石木乎母
刀比佐氣斯良受
伊弊那良婆
迦多知波阿良牟乎
宇良賣斯企
伊毛乃美許等能
阿礼乎婆母
伊可尓世与等可
尓保鳥能
布多利那良i為
加多良比斯
許々呂曽牟企弖
伊弊社可利伊摩須
おほきみの
とほのみかどと
しらぬひ
つくしのくにに
なくこなす
したひきまして
いきだにも
いまだやすめず
としつきも
いまだあらねば
こころゆも
おもはぬあひだに
うちなびき
こやしぬれ
いはむすべ
せむすべしらに
いはきをも
とひさけしらず
いへならば
かたちはあらむを
うらめしき
いものみことの
あれをばも
いかにせよとか
にほどりの
ふたりならびゐ
かたらひし
こころそむきて
いへざかりいます
とほのみかどと
しらぬひ
つくしのくにに
なくこなす
したひきまして
いきだにも
いまだやすめず
としつきも
いまだあらねば
こころゆも
おもはぬあひだに
うちなびき
こやしぬれ
いはむすべ
せむすべしらに
いはきをも
とひさけしらず
いへならば
かたちはあらむを
うらめしき
いものみことの
あれをばも
いかにせよとか
にほどりの
ふたりならびゐ
かたらひし
こころそむきて
いへざかりいます
В дальней стороне,
Где правление вершит
Наш великий государь,
Там, где яркие огни
Зажигают на полях,
Там Цукуси есть страна.
Словно малое дитя
Плачущее, в ту страну
Ты, тоскуя,
Прибыла.
Не успели мы вздохнуть
И побыть с тобой вдвоем,
Не успели миновать месяцы, года,
За такой короткий срок
Что и сердцем не гадал,
Надломившись, ты слегла.
Что сказать, что делать мне,—
Я в отчаянье не знал.
У деревьев и у скал
Я хотел найти ответ,
Но ответа не нашел.
Если б дома ты была,
Я бы облик видел твой…
Но, несчастная жена,
Божество мое, скажи,
Что ты думала тогда
Обо мне в последний час?
Вдруг, нарушив наш обет,
Что давали мы с тобой,
Обещая быть всегда
Вместе, рядом, как в воде
Утка с селезнем своим,—
Ты оставила наш дом
И покинула меня…
Где правление вершит
Наш великий государь,
Там, где яркие огни
Зажигают на полях,
Там Цукуси есть страна.
Словно малое дитя
Плачущее, в ту страну
Ты, тоскуя,
Прибыла.
Не успели мы вздохнуть
И побыть с тобой вдвоем,
Не успели миновать месяцы, года,
За такой короткий срок
Что и сердцем не гадал,
Надломившись, ты слегла.
Что сказать, что делать мне,—
Я в отчаянье не знал.
У деревьев и у скал
Я хотел найти ответ,
Но ответа не нашел.
Если б дома ты была,
Я бы облик видел твой…
Но, несчастная жена,
Божество мое, скажи,
Что ты думала тогда
Обо мне в последний час?
Вдруг, нарушив наш обет,
Что давали мы с тобой,
Обещая быть всегда
Вместе, рядом, как в воде
Утка с селезнем своим,—
Ты оставила наш дом
И покинула меня…
Плач Яманоэ Окура
* Некоторые комментаторы считают, что плач Окура посвящен жене Табито, но большинство исследователей рассматривают песню как плач о его собственной жене. Полагаем, что плач сложен Окура от лица Табито и в нем говорится о жене Табито, ибо в те времена было принято сочинять плачи от лица, потерпевшего утрату, и преподносить ему свое сочинение. Окура, преподнося песню Табито, выражает ему сочувствие и понимание его горя.
* “Утка с селезнем своим”…— символ неразлучной пары, постоянный образ в песнях любви.
* Некоторые комментаторы считают, что плач Окура посвящен жене Табито, но большинство исследователей рассматривают песню как плач о его собственной жене. Полагаем, что плач сложен Окура от лица Табито и в нем говорится о жене Табито, ибо в те времена было принято сочинять плачи от лица, потерпевшего утрату, и преподносить ему свое сочинение. Окура, преподнося песню Табито, выражает ему сочувствие и понимание его горя.
* “Утка с селезнем своим”…— символ неразлучной пары, постоянный образ в песнях любви.
懐風藻 > 大學博士從五位下美努連淨麿 (Мино-но Киёмаро)
玉燭凝紫宮
淑氣潤芳春
曲浦戲嬌鴛
瑤池越潛鱗
階前桃花映
塘上柳條新
輕煙松心入
囀鳥葉裏陳
絲竹遏廣樂
率舞洽往塵
此時誰不樂
普天蒙厚仁
淑氣潤芳春
曲浦戲嬌鴛
瑤池越潛鱗
階前桃花映
塘上柳條新
輕煙松心入
囀鳥葉裏陳
絲竹遏廣樂
率舞洽往塵
此時誰不樂
普天蒙厚仁
Яшмовая свеча застывает в Фиолетовом дворце.
Тёплый воздух-ки напитывает благоуханную весну.
На изгибе берега играются изящные мандаринки.
В глубине яшмового пруда мелькает-резвится чешуя.
Тень цветущих персиков ложится у лестницы дворца.
Ива вновь ветви свои опустила к запруде.
Лёгкий туман плывёт по сосновой роще.
Птичьи трели сквозь листву снова доносятся.
Струнных и флейт будто здесь поселились небесные звуки!
Как будто сегодня от танцев пыль к балкам вздымалась!
Кто же не радуется во время такое?
По всему небесному крову расстелилась гуманность!
Тёплый воздух-ки напитывает благоуханную весну.
На изгибе берега играются изящные мандаринки.
В глубине яшмового пруда мелькает-резвится чешуя.
Тень цветущих персиков ложится у лестницы дворца.
Ива вновь ветви свои опустила к запруде.
Лёгкий туман плывёт по сосновой роще.
Птичьи трели сквозь листву снова доносятся.
Струнных и флейт будто здесь поселились небесные звуки!
Как будто сегодня от танцев пыль к балкам вздымалась!
Кто же не радуется во время такое?
По всему небесному крову расстелилась гуманность!
24
念
餘者
丹穂鳥
足<沾>来
人見鴨
餘者
丹穂鳥
足<沾>来
人見鴨
おもひにし
あまりにしかば
にほどりの
なづさひこしを
ひとみけむかも
あまりにしかば
にほどりの
なづさひこしを
ひとみけむかも
Оттого что слишком сильно
Тосковал я без тебя,
Может, люди увидали,
Как, смочив в дороге ноги,
Словно птица ниодори, я к тебе пришел.
Тосковал я без тебя,
Может, люди увидали,
Как, смочив в дороге ноги,
Словно птица ниодори, я к тебе пришел.
* Птица ниодори — род уток, часто ныряет в воду и всегда бывает мокрой, поэтому встречается в песнях как образ сильно промокшего человека.
尓保杼里能
可豆思加和世乎
尓倍須登毛
曽能可奈之伎乎
刀尓多弖米也母
可豆思加和世乎
尓倍須登毛
曽能可奈之伎乎
刀尓多弖米也母
にほどりの
かづしかわせを
にへすとも
そのかなしきを
とにたてめやも
かづしかわせを
にへすとも
そのかなしきを
とにたてめやも
Пусть в стране Кацусика теперь
Ранний рис от сбора первого в полях
Преподносят нынче в дар богам.
Но тому, кто мил душе моей,
Дам ли я стоять напрасно у дверей?
Ранний рис от сбора первого в полях
Преподносят нынче в дар богам.
Но тому, кто мил душе моей,
Дам ли я стоять напрасно у дверей?
* Комментируется как песня женщины, сложенная в ночь, когда налагаются любовные запреты. Ранний рис “васэ” — скороспелый мелкозернистый рис. Уезд Кацусика считается родиной этого вида риса. Здесь говорится о земледельческом обряде, содержащем в себе прежде всего акт совместного вкушения первого риса земледельцами. В старину в японских деревнях, когда кончалась жатва, первые колосья, а впоследствии и денежные приношения взамен риса (слово “первые колосья” — “хацухо” является также обозначением и для благодарственных денежных приношений как в синтоистских, так и в буддийских храмах) подносили богам, охранявшим селение, в благодарность за милость, т. е. хороший урожай. После этого в каждом доме либо в каком-то одном в центре деревни праздновали урожайный год, т. е. вкушали в совместной трапезе первый рис. Этот праздник жатвы, так называемый народный ниинамэ-сай, очень чтился. В ночь накануне жатвы и праздника налагались очистительные запреты: не полагалось впускать никого чужого в дом, возбранялась всякая любовная связь и встречи; следовало избегать встреч с чужими людьми. О запретах общения в этот день ОХ приводит соответствующие цитаты из “Хитати-фудоки” (глава “Уезд Цукуба”). Он цитирует то место, когда бог Миояноками-но-микото добрался до горы Фудзи и попросил приюта, но божество Фудзи отказалось его приютить, так как был праздник “ниинамэ” и на дом был наложен очистительный запрет. Тогда Миояноками-но-микото взобрался на гору Цукуба и стал там просить о приюте. Божество Цукуба приютило его, указав, что делает это для него, нарушая обычаи, связанные с обрядом “ниинамэ”, совершаемым этой ночью.
* “Ранний рис от сбора первого…” (ниодори-но) — в современных комментариях ТЯ, ОХ, ТЮ, ЦД “ниодори-но” отмечается как “ма-кура-котоба” к Кацусика. Само слово “ни(х)отори” комментируется как название особой породы дикой утки (называется также “каи-цубури”). Его употребление в качестве “мк” к Кацусика объясняется тем, что эти утки погружаются надолго в воду, ныряют, что передается глаголом “кадзуку”, и отсюда, через фонетическое сходство с этим глаголом, название Кацусика и принимает на себя в качестве “мк” (постоянного эпитета) это слово. Это чисто внешняя формальная связь между “мк” и словом, к которому оно относится.
* Между тем другие источники дают гораздо более правдоподобный материал для объяснения этой связи. Так, в старинном японском труде поэта и исследователя — монаха Кэнсё “Сютюсё”, представляющем собой ценнейший лексический комментарий к словам старинных песен, мы находим указание, что “ни(х)отори” — видоизмененное “ниитори” (“нии” — “новый”, “свежий”, “первый”; “тори”—“сбор”), т. е. речь идет о новом, первом сборе риса. При таком понимании “мк” “ни(х)отори” его связь с Кацусика, славящейся скороспелым рисом, и с последующим словом “васэ” — “скороспелый рис” — вполне закономерна, тем более что по содержанию песни речь идет об обряде подношения богам (первых колосьев риса). Такое толкование “ни(х)отори” приводится еще в одном капитальном труде, посвященном комментариям М., “Кокинсю” и вообще проблемам поэтики и поэтического стиля — “Огисё” — известного поэта и ученого Фудзивара Киёскэ. Такое же толкование этого слова дает и известный в истории литературы автор знаменитых “Записок в келье” — Камо Тёмэй в своем труде “Мумёсё”, где попутно с разными записями приводятся исследования “мк” из М. На этом мы и основываем свой перевод.
* Интересно также отметить, что К. приводит еще две песни из М. с аналогичным содержанием, причем вторая — из фамильного сборника Якамоти. Последнее свидетельствует о том, что так называемые фамильные сборники содержали также и записи народных песен.
* “Ранний рис от сбора первого…” (ниодори-но) — в современных комментариях ТЯ, ОХ, ТЮ, ЦД “ниодори-но” отмечается как “ма-кура-котоба” к Кацусика. Само слово “ни(х)отори” комментируется как название особой породы дикой утки (называется также “каи-цубури”). Его употребление в качестве “мк” к Кацусика объясняется тем, что эти утки погружаются надолго в воду, ныряют, что передается глаголом “кадзуку”, и отсюда, через фонетическое сходство с этим глаголом, название Кацусика и принимает на себя в качестве “мк” (постоянного эпитета) это слово. Это чисто внешняя формальная связь между “мк” и словом, к которому оно относится.
* Между тем другие источники дают гораздо более правдоподобный материал для объяснения этой связи. Так, в старинном японском труде поэта и исследователя — монаха Кэнсё “Сютюсё”, представляющем собой ценнейший лексический комментарий к словам старинных песен, мы находим указание, что “ни(х)отори” — видоизмененное “ниитори” (“нии” — “новый”, “свежий”, “первый”; “тори”—“сбор”), т. е. речь идет о новом, первом сборе риса. При таком понимании “мк” “ни(х)отори” его связь с Кацусика, славящейся скороспелым рисом, и с последующим словом “васэ” — “скороспелый рис” — вполне закономерна, тем более что по содержанию песни речь идет об обряде подношения богам (первых колосьев риса). Такое толкование “ни(х)отори” приводится еще в одном капитальном труде, посвященном комментариям М., “Кокинсю” и вообще проблемам поэтики и поэтического стиля — “Огисё” — известного поэта и ученого Фудзивара Киёскэ. Такое же толкование этого слова дает и известный в истории литературы автор знаменитых “Записок в келье” — Камо Тёмэй в своем труде “Мумёсё”, где попутно с разными записями приводятся исследования “мк” из М. На этом мы и основываем свой перевод.
* Интересно также отметить, что К. приводит еще две песни из М. с аналогичным содержанием, причем вторая — из фамильного сборника Якамоти. Последнее свидетельствует о том, что так называемые фамильные сборники содержали также и записи народных песен.
安佐散礼婆
伊毛我手尓麻久
可我美奈須
美津能波麻備尓
於保夫祢尓
真可治之自奴伎
可良久尓々
和多理由加武等
多太牟可布
美奴面乎左指天
之保麻知弖
美乎妣伎由氣婆
於伎敝尓波
之良奈美多可美
宇良<未>欲理
許藝弖和多礼婆
和伎毛故尓
安波治乃之麻波
由布左礼婆
久毛為可久里奴
左欲布氣弖
由久敝乎之良尓
安我己許呂
安可志能宇良尓
布祢等米弖
宇伎祢乎詞都追
和多都美能
於<枳>敝乎見礼婆
伊射理須流
安麻能乎等女波
小船乗
都良々尓宇家里
安香等吉能
之保美知久礼婆
安之辨尓波
多豆奈伎和多流
安左奈藝尓
布奈弖乎世牟等
船人毛
鹿子毛許恵欲妣
柔保等里能
奈豆左比由氣婆
伊敝之麻婆
久毛為尓美延奴
安我毛敝流
許己呂奈具也等
波夜久伎弖
美牟等於毛比弖
於保夫祢乎
許藝和我由氣婆
於伎都奈美
多可久多知伎奴
与曽能<未>尓
見都追須疑由伎
多麻能宇良尓
布祢乎等杼米弖
波麻備欲里
宇良伊蘇乎見都追
奈久古奈須
祢能未之奈可由
和多都美能
多麻伎能多麻乎
伊敝都刀尓
伊毛尓也良牟等
比里比登里
素弖尓波伊礼弖
可敝之也流
都可比奈家礼婆
毛弖礼杼毛
之留思乎奈美等
麻多於伎都流可毛
伊毛我手尓麻久
可我美奈須
美津能波麻備尓
於保夫祢尓
真可治之自奴伎
可良久尓々
和多理由加武等
多太牟可布
美奴面乎左指天
之保麻知弖
美乎妣伎由氣婆
於伎敝尓波
之良奈美多可美
宇良<未>欲理
許藝弖和多礼婆
和伎毛故尓
安波治乃之麻波
由布左礼婆
久毛為可久里奴
左欲布氣弖
由久敝乎之良尓
安我己許呂
安可志能宇良尓
布祢等米弖
宇伎祢乎詞都追
和多都美能
於<枳>敝乎見礼婆
伊射理須流
安麻能乎等女波
小船乗
都良々尓宇家里
安香等吉能
之保美知久礼婆
安之辨尓波
多豆奈伎和多流
安左奈藝尓
布奈弖乎世牟等
船人毛
鹿子毛許恵欲妣
柔保等里能
奈豆左比由氣婆
伊敝之麻婆
久毛為尓美延奴
安我毛敝流
許己呂奈具也等
波夜久伎弖
美牟等於毛比弖
於保夫祢乎
許藝和我由氣婆
於伎都奈美
多可久多知伎奴
与曽能<未>尓
見都追須疑由伎
多麻能宇良尓
布祢乎等杼米弖
波麻備欲里
宇良伊蘇乎見都追
奈久古奈須
祢能未之奈可由
和多都美能
多麻伎能多麻乎
伊敝都刀尓
伊毛尓也良牟等
比里比登里
素弖尓波伊礼弖
可敝之也流
都可比奈家礼婆
毛弖礼杼毛
之留思乎奈美等
麻多於伎都流可毛
あさされば
いもがてにまく
かがみなす
みつのはまびに
おほぶねに
まかぢしじぬき
からくにに
わたりゆかむと
ただむかふ
みぬめをさして
しほまちて
みをひきゆけば
おきへには
しらなみたかみ
うらみより
こぎてわたれば
わぎもこに
あはぢのしまは
ゆふされば
くもゐかくりぬ
さよふけて
ゆくへをしらに
あがこころ
あかしのうらに
ふねとめて
うきねをしつつ
わたつみの
おきへをみれば
いざりする
あまのをとめは
をぶねのり
つららにうけり
あかときの
しほみちくれば
あしべには
たづなきわたる
あさなぎに
ふなでをせむと
ふなびとも
かこもこゑよび
にほどりの
なづさひゆけば
いへしまは
くもゐにみえぬ
あがもへる
こころなぐやと
はやくきて
みむとおもひて
おほぶねを
こぎわがゆけば
おきつなみ
たかくたちきぬ
よそのみに
みつつすぎゆき
たまのうらに
ふねをとどめて
はまびより
うらいそをみつつ
なくこなす
ねのみしなかゆ
わたつみの
たまきのたまを
いへづとに
いもにやらむと
ひりひとり
そでにはいれて
かへしやる
つかひなければ
もてれども
しるしをなみと
またおきつるかも
いもがてにまく
かがみなす
みつのはまびに
おほぶねに
まかぢしじぬき
からくにに
わたりゆかむと
ただむかふ
みぬめをさして
しほまちて
みをひきゆけば
おきへには
しらなみたかみ
うらみより
こぎてわたれば
わぎもこに
あはぢのしまは
ゆふされば
くもゐかくりぬ
さよふけて
ゆくへをしらに
あがこころ
あかしのうらに
ふねとめて
うきねをしつつ
わたつみの
おきへをみれば
いざりする
あまのをとめは
をぶねのり
つららにうけり
あかときの
しほみちくれば
あしべには
たづなきわたる
あさなぎに
ふなでをせむと
ふなびとも
かこもこゑよび
にほどりの
なづさひゆけば
いへしまは
くもゐにみえぬ
あがもへる
こころなぐやと
はやくきて
みむとおもひて
おほぶねを
こぎわがゆけば
おきつなみ
たかくたちきぬ
よそのみに
みつつすぎゆき
たまのうらに
ふねをとどめて
はまびより
うらいそをみつつ
なくこなす
ねのみしなかゆ
わたつみの
たまきのたまを
いへづとに
いもにやらむと
ひりひとり
そでにはいれて
かへしやる
つかひなければ
もてれども
しるしをなみと
またおきつるかも
Словно зеркала,
Что любимые всегда
В руки бережно берут,
Лишь настанет утра час,
Гладь прозрачная легла
В бухте Мицу.
У её у кристальных берегов
Мы, к большому кораблю
Много весел прикрепив,
Собирались в путь морской,
В дальнюю страну Кара.
Подождав прилива час,
Мы поплыли по волнам,
Направляясь к Минумэ,
К мысу, что вставал в волнах
Перед нами на пути.
И когда мы плыли так
На море открытом, вдруг
Волны белые, шумя и гремя,
Взметнулись ввысь.
И поплыли мы скорей,
Огибая острова…
Думал, с милою моей
Не увидеться уже…
Наземь сумерки сошли.
Остров Авадзисима
Как в колодце потонул
Средь небесных облаков…
И когда спустилась ночь,
Мы не знали, как нам быть?..
Сердце алое моё…
В бухте “Алая скала”,
В бухте славной Акаси,
Мы причалили тогда.
И когда взглянул я вдаль,
На простор морских равнин,
Лёжа в легком полусне,
Я увидел сквозь туман,
Как на маленьких ладьях
Зажигаются огни
У рыбачек молодых
Для приманки мелких рыб.
А когда в рассветный час
В море набежал прилив,
Скрыться в тростники спеша,
Пролетали надо мной
С громким криком журавли…
И в затишье поутру
Тронулись мы снова в путь.
Кормчего, гребцов вокруг
Раздавались голоса…
И когда, отчалив, мы
Закачались на волнах,
Словно птицы на воде —
Ниодори,
Остров тот Иэдзима —
“Остров-дом” —
Показался вдалеке
Средь колодца облаков.
Думая утешить им
Сердце, полное тоски,
Мы направились к нему,
Хоть на этот “дом” взглянуть!..
Но когда подплыли мы
На огромном корабле,
Волны в море, зашумев,
Загремев, взметнулись ввысь,
И пришлось нам мимо плыть,
Издали любуясь им…
К бухте Яшмовой тогда
Наш корабль подошел,
И на отмели морской,
Глядя на скалистый брег,
Где остался “Остров-дом”,
Громко в голос плакал я,
Словно малое дитя,
Слезы горестные лил…
У владыки вод морских
Из браслетов дорогих
Белый жемчуг я достал,
Спрятал в рукава свои
И хотел послать домой
В дар возлюбленной моей!
Но гонца я не нашел,
С кем послать его домой.
И хотя достал его
Из глубин морского дна,
Но, подумав, что теперь
Он не нужен никому,
Этот жемчуг дорогой
Опустил опять на дно…
Что любимые всегда
В руки бережно берут,
Лишь настанет утра час,
Гладь прозрачная легла
В бухте Мицу.
У её у кристальных берегов
Мы, к большому кораблю
Много весел прикрепив,
Собирались в путь морской,
В дальнюю страну Кара.
Подождав прилива час,
Мы поплыли по волнам,
Направляясь к Минумэ,
К мысу, что вставал в волнах
Перед нами на пути.
И когда мы плыли так
На море открытом, вдруг
Волны белые, шумя и гремя,
Взметнулись ввысь.
И поплыли мы скорей,
Огибая острова…
Думал, с милою моей
Не увидеться уже…
Наземь сумерки сошли.
Остров Авадзисима
Как в колодце потонул
Средь небесных облаков…
И когда спустилась ночь,
Мы не знали, как нам быть?..
Сердце алое моё…
В бухте “Алая скала”,
В бухте славной Акаси,
Мы причалили тогда.
И когда взглянул я вдаль,
На простор морских равнин,
Лёжа в легком полусне,
Я увидел сквозь туман,
Как на маленьких ладьях
Зажигаются огни
У рыбачек молодых
Для приманки мелких рыб.
А когда в рассветный час
В море набежал прилив,
Скрыться в тростники спеша,
Пролетали надо мной
С громким криком журавли…
И в затишье поутру
Тронулись мы снова в путь.
Кормчего, гребцов вокруг
Раздавались голоса…
И когда, отчалив, мы
Закачались на волнах,
Словно птицы на воде —
Ниодори,
Остров тот Иэдзима —
“Остров-дом” —
Показался вдалеке
Средь колодца облаков.
Думая утешить им
Сердце, полное тоски,
Мы направились к нему,
Хоть на этот “дом” взглянуть!..
Но когда подплыли мы
На огромном корабле,
Волны в море, зашумев,
Загремев, взметнулись ввысь,
И пришлось нам мимо плыть,
Издали любуясь им…
К бухте Яшмовой тогда
Наш корабль подошел,
И на отмели морской,
Глядя на скалистый брег,
Где остался “Остров-дом”,
Громко в голос плакал я,
Словно малое дитя,
Слезы горестные лил…
У владыки вод морских
Из браслетов дорогих
Белый жемчуг я достал,
Спрятал в рукава свои
И хотел послать домой
В дар возлюбленной моей!
Но гонца я не нашел,
С кем послать его домой.
И хотя достал его
Из глубин морского дна,
Но, подумав, что теперь
Он не нужен никому,
Этот жемчуг дорогой
Опустил опять на дно…
* “В дальнюю страну Кара” — см. п. 3688. В данном случае речь идет о Корее.
* “Сердце алое мое…”—местный зачин (мк). Ниодори—водяные птицы (см. п. 725 и п. 2492).
* “Сердце алое мое…”—местный зачин (мк). Ниодори—водяные птицы (см. п. 725 и п. 2492).
冬の池に
すむ鳰鳥の
つれもなく
下に通はむ
人に志らすな
すむ鳰鳥の
つれもなく
下に通はむ
人に志らすな
ふゆのいけに
すむにほどりの
つれもなく
したにかよはむ
ひとにしらすな
すむにほどりの
つれもなく
したにかよはむ
ひとにしらすな
Как на зимнем пруду
одинокая утка ныряет
в беспросветную глубь,
я тебе отдаюсь на милость,
но молю — никому ни слова!..
одинокая утка ныряет
в беспросветную глубь,
я тебе отдаюсь на милость,
но молю — никому ни слова!..
Похожая песня приведена в Кокинсю, 662, лишь четвёртая строка изменена.
Перевод: Александр Аркадьевич Долин, "Кокинсю".
Перевод: Александр Аркадьевич Долин, "Кокинсю".
尓保杼里乃
於吉奈我河波半
多延奴等母
伎美尓可多良武
己等都奇米也母
於吉奈我河波半
多延奴等母
伎美尓可多良武
己等都奇米也母
にほどりの
おきながかはは
たえぬとも
きみにかたらむ
ことつきめやも
おきながかはは
たえぬとも
きみにかたらむ
ことつきめやも
Пусть даже течь навеки перестанет
Река Окинагагава,
Где ниодори дышат долго под водою,
Но в разговоре, друг, с тобою
Ведь не иссякнут никогда слова.
Река Окинагагава,
Где ниодори дышат долго под водою,
Но в разговоре, друг, с тобою
Ведь не иссякнут никогда слова.
* Ответное приветствие хозяина — Ума Кунихито на приветствие Якамоти. Ума Кунихито был в это время чиновником управления и ведал распределением и учетом рангов при министерстве церемоний. Он исполнил старинную песню, которой приветствуют гостя (СН).
* Ниодори—род уток, которые могут долго находиться под водой (см. п. 725).
* Ниодори—род уток, которые могут долго находиться под водой (см. п. 725).
於保奈牟知
須久奈比古奈野
神代欲里
伊比都藝家良<久>
父母乎
見波多布刀久
妻子見波
可奈之久米具之
宇都世美能
余乃許等和利止
可久佐末尓
伊比家流物能乎
世人能
多都流許等太弖
知左能花
佐家流沙加利尓
波之吉余之
曽能都末能古等
安沙余比尓
恵美々恵末須毛
宇知奈氣支
可多里家末久波
等己之部尓
可久之母安良米也
天地能
可未許等余勢天
春花能
佐可里裳安良<牟等>
<末>多之家牟
等吉能沙加利曽
波<奈礼>居弖
奈介可須移母我
何時可毛
都可比能許牟等
末多須良<无>
心左夫之苦
南吹
雪消益而
射水河
流水沫能
余留弊奈美
左夫流其兒尓
比毛能緒能
移都我利安比弖
尓保騰里能
布多理雙坐
那呉能宇美能
於支乎布可米天
左度波世流
支美我許己呂能
須敝母須敝奈佐
須久奈比古奈野
神代欲里
伊比都藝家良<久>
父母乎
見波多布刀久
妻子見波
可奈之久米具之
宇都世美能
余乃許等和利止
可久佐末尓
伊比家流物能乎
世人能
多都流許等太弖
知左能花
佐家流沙加利尓
波之吉余之
曽能都末能古等
安沙余比尓
恵美々恵末須毛
宇知奈氣支
可多里家末久波
等己之部尓
可久之母安良米也
天地能
可未許等余勢天
春花能
佐可里裳安良<牟等>
<末>多之家牟
等吉能沙加利曽
波<奈礼>居弖
奈介可須移母我
何時可毛
都可比能許牟等
末多須良<无>
心左夫之苦
南吹
雪消益而
射水河
流水沫能
余留弊奈美
左夫流其兒尓
比毛能緒能
移都我利安比弖
尓保騰里能
布多理雙坐
那呉能宇美能
於支乎布可米天
左度波世流
支美我許己呂能
須敝母須敝奈佐
おほなむち
すくなびこなの
かむよより
いひつぎけらく
ちちははを
みればたふとく
めこみれば
かなしくめぐし
うつせみの
よのことわりと
かくさまに
いひけるものを
よのひとの
たつることだて
ちさのはな
さけるさかりに
はしきよし
そのつまのこと
あさよひに
ゑみみゑまずも
うちなげき
かたりけまくは
とこしへに
かくしもあらめや
あめつちの
かみことよせて
はるはなの
さかりもあらむと
またしけむ
ときのさかりぞ
はなれゐて
なげかすいもが
いつしかも
つかひのこむと
またすらむ
こころさぶしく
みなみふき
ゆきげはふりて
いみづかは
ながるみなわの
よるへなみ
さぶるそのこに
ひものをの
いつがりあひて
にほどりの
ふたりならびゐ
なごのうみの
おきをふかめて
さどはせる
きみがこころの
すべもすべなさ
すくなびこなの
かむよより
いひつぎけらく
ちちははを
みればたふとく
めこみれば
かなしくめぐし
うつせみの
よのことわりと
かくさまに
いひけるものを
よのひとの
たつることだて
ちさのはな
さけるさかりに
はしきよし
そのつまのこと
あさよひに
ゑみみゑまずも
うちなげき
かたりけまくは
とこしへに
かくしもあらめや
あめつちの
かみことよせて
はるはなの
さかりもあらむと
またしけむ
ときのさかりぞ
はなれゐて
なげかすいもが
いつしかも
つかひのこむと
またすらむ
こころさぶしく
みなみふき
ゆきげはふりて
いみづかは
ながるみなわの
よるへなみ
さぶるそのこに
ひものをの
いつがりあひて
にほどりの
ふたりならびゐ
なごのうみの
おきをふかめて
さどはせる
きみがこころの
すべもすべなさ
Со времен еще богов
Всем известных на земле,
Как Сукунахикона,
Оонамути,
Говорят, передают
С той поры из века в век:
“Глядя на отца и мать,
Будь почтенья полон к ним,
Глядя на жену, детей,
Ты жалей их и голубь”.
В мире бренном таковы
Жизни правила для всех.
Ведь об этом на земле
Говорится с давних пор.
Ведь когда-то клялся ты,
Мира бренный человек,
В час, когда цвели кругом
Тиса нежные цветы.
С верною женой своей,
Что была тебе мила,
Поутру и ввечеру,
Улыбаясь или нет
Иль вздыхая глубоко,
Верно, говорил в те дни:
“Разве может вечно так
Продолжаться на земле?
С помощью святой богов
Неба и земли
Придет
И для нас с тобой расцвет
Вешних радостных цветов”.
И расцвет тот наступил.
А вот милая жена,
Что горюет без тебя,
Разлученная с тобой,
Верно, ждет все до сих пор,
О, когда же от тебя
К ней придет теперь гонец?
И печалится в душе.
Ты же с девой Сабуру,—
Ненадежною такой,
Словно пена на воде
Быстрой Имидзу- реки,
Где от тающих снегов
Прибывает вмиг вода,
Лишь подует ветерок
С дальней южной стороны,—
Ты же с девой Сабуру
Будто нитями шнура
Вместе связан навсегда.
Словно утки на воде
Ниодори,
Вечно вы
Всюду и везде вдвоем.
И все глубже,
Как в Наго
Море,
Что уходит вдаль,
Ею заворожен ты.
Сердце бедное твое
Все сильней погружено
В бездну страсти,
И теперь
Не спасти тебя ничем.
Всем известных на земле,
Как Сукунахикона,
Оонамути,
Говорят, передают
С той поры из века в век:
“Глядя на отца и мать,
Будь почтенья полон к ним,
Глядя на жену, детей,
Ты жалей их и голубь”.
В мире бренном таковы
Жизни правила для всех.
Ведь об этом на земле
Говорится с давних пор.
Ведь когда-то клялся ты,
Мира бренный человек,
В час, когда цвели кругом
Тиса нежные цветы.
С верною женой своей,
Что была тебе мила,
Поутру и ввечеру,
Улыбаясь или нет
Иль вздыхая глубоко,
Верно, говорил в те дни:
“Разве может вечно так
Продолжаться на земле?
С помощью святой богов
Неба и земли
Придет
И для нас с тобой расцвет
Вешних радостных цветов”.
И расцвет тот наступил.
А вот милая жена,
Что горюет без тебя,
Разлученная с тобой,
Верно, ждет все до сих пор,
О, когда же от тебя
К ней придет теперь гонец?
И печалится в душе.
Ты же с девой Сабуру,—
Ненадежною такой,
Словно пена на воде
Быстрой Имидзу- реки,
Где от тающих снегов
Прибывает вмиг вода,
Лишь подует ветерок
С дальней южной стороны,—
Ты же с девой Сабуру
Будто нитями шнура
Вместе связан навсегда.
Словно утки на воде
Ниодори,
Вечно вы
Всюду и везде вдвоем.
И все глубже,
Как в Наго
Море,
Что уходит вдаль,
Ею заворожен ты.
Сердце бедное твое
Все сильней погружено
В бездну страсти,
И теперь
Не спасти тебя ничем.
* Сукунахикона, Оонамути — боги, знаменитые многими подвигами, участвовавшие в сотворения страны Ямато.
* Сабуру — имя веселой женщины, которой увлекся Овари Окуй, о ней больше ничего не известно.
* Утки ниодори — в песнях — символ влюбленной пары, так как селезень и утка всегда находятся вместе.
* Сабуру — имя веселой женщины, которой увлекся Овари Окуй, о ней больше ничего не известно.
* Утки ниодори — в песнях — символ влюбленной пары, так как селезень и утка всегда находятся вместе.
* Жемчужный длинный плющ… (тамакадзура) — постоянный образ в М. для выражения чего-нибудь долго длящегося или тянущегося.
* Со святым вином сосуд и т. д. — описание обычных жертвоприношений при совершении молитвенных обрядов, когда испрашивают у богов благополучия для близких, счастливого возвращения или встречи с любимым человеком.
* Цуцудзи — см. п. 185.
* “Птицей ниодори вдруг из воды всплывет”…— эти птицы глубоко ныряют, долго находятся под водой и внезапно всплывают на воде, отсюда “всплывать” стало постоянным эпитетом к ниодори, а птица ниодори — образ и сравнение для человека, неожиданно появившегося после долгого отсутствия.
* Новояшмовые (аратама-но) — “мк” к слову годы (яшма, исходя из содержания ряда песен М., — поэтический образ священного зерна риса. Представление о годе, связанное у японского земледельца с новым посевом, с новым урожаем, новым рисом, способствовало возникновению этого постоянного эпитета к годам).